Одежда обломова в романе “обломов” гончарова в цитатах: домашняя и парадная одежда

Детали обстановки в романе “Обломов” И.А. Гончарова (стр. 1 из 2)

Детали обстановки в «Обломове» И. А. Гончарова

С первых же страниц романа И. А. Гончарова «Обломов» мы попадаем в атмосферу лентяя, праздного провождения времени и некого одиночества. Так, Обломов имел «три комнаты… В тех комнатах мебель закрыта была чехлами, шторы опущены». В самой комнате Обломова был диван, задок которого оселся вниз и «наклеенное дерево местами отстало».

Кругом была напитанная пылью паутина, «зеркала, вместо того чтоб отражать предметы, могли бы служить скорее скрижалями, для записывания на них, по пыли, каких-нибудь заметок на память», – тут Гончаров иронизирует. «Ковры были в пятнах.

На диване лежало забытое полотенце; на столе редкое утро не стояла не убранная от вчерашнего ужина тарелка с солонкой и с обглоданной косточкой да не валялись хлебные крошки… Если б не эта тарелка, да не прислоненная к постели только что выкуренная трубка, или не сам хозяин, лежащий на ней, то можно было бы подумать, что тут никто не живет, – так все запылилось, полиняло и вообще лишено было следов человеческого присутствия». Далее перечисляются развернутые запыленные книги, прошлогодняя газета и заброшенная чернильница – весьма интересная деталь.

«Большой диван, удобный халат, мягкие туфли Обломов не променяет ни на что. С детских лет уверенный, что жизнь – вечный праздник. Обломов не имеет никакого представления о труде.

Он буквально ничего не умеет делать и сам говорит об этом6 «Кто же я? Что я такое? Пойдите и спросите у Захара, и он ответит вам: «барин!» Да, я барин и делать ничего не умею».

( Обломов, Москва, ПРОФИЗДАТ, 1995, вступительная статья «Обломов и его время», стр.4, А. В. Захаркин).

«В «Обломове» Гончаров достиг вершины художественного мастерства, создав пластически осязаемые полотна жизни. Мельчайшие детали и частности художник наполняет определенным смыслом. Для писательской манеры Гончарова характерны постоянные переходы от частного к общему. И целое заключает в себе огромное обобщение». (Там же, стр. 14).

Детали обстановки не раз появляются на страницах романа. Запыленное зеркало символизирует отсутствие отражения деятельности Обломова. Так оно и есть: герой не видит себя со стороны до приезда Штольца. Все его занятия: лежание на диване и покрикивание на Захара.

Детали обстановки в доме Обломова на Гороховой улице похожи на то, что было в его родительском доме.

Отсутствием хозяйственности, привычкой к неудобствам обломовцев – лишь бы не тратить денег объясняется то, что крыльцо шатается, что ворота кривы, что «кожаное кресло Ильи Иваныча только называется кожаным, а в самом-то деле оно не то мочальное, не то веревочное: кожи-то осталось только на спинке один клочок, а остальная уж пять лет как развалилась в куски и слезла…»

Гончаров мастерски иронизирует над внешним обликом своего героя, который так идет к обстановке! «Как шел домашний костюм Обломова к покойным чертам его и к изнеженному телу! На нем был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него. Рукава, по неизменной азиатской моде, шли от пальцев к плечу все шире и шире. Хотя халат этот и утратил свою первоначальную свежесть и местами заменил свой первобытный, естественный лоск другим, благоприобретенным, но все еще сохранял яркость восточной краски и прочность ткани…

Обломов всегда ходил дома без галстука и без жилета, потому что любил простор и приволье. Туфли на нем были длинные, мягкие и широкие; когда он, не глядя, опускал ноги с постели на пол, то непременно попадал в них сразу».

Обстановка в доме Обломова, все то, что его окружает, носит отпечаток Обломовки. Но герой мечтает об изящной мебели, о книгах, нотах, рояле – увы, только мечтает.

На его запыленном столе нет даже бумаги, чернил в чернильнице тоже нет. И не появятся. Не удалось Обломову «вместе с пылью и паутиной со стен смести паутину с глаз и прозреть». Вот он, мотив запыленного зеркала, которое не дает отражения.

Когда герой познакомился с Ольгой, когда влюбился в нее, то пыль с паутиной стала ему нестерпима. «Он велел вынести вон несколько дрянных картин, которые навязал ему какой-то покровитель бедных артистов; сам поправил штору, которая давно не поднималась, позвал Анисью и велел протереть окна, смахнул паутину…»

«Вещами, бытовыми деталями автор «Обломова» характеризует не только внешний облик героя, но и противоречивую борьбу страстей, историю роста и падения, тончайшие его переживания.

Освещая чувства, мысли, психологию в их смятении с материальными вещами, с явлениями внешнего мира, являющимися как бы образом – эквивалентом внутреннего состояния героя, Гончаров выступает неподражаемым, самобытным художником». (Н. И.

В главе шестой части второй появляются детали обстановки природы: ландыши, поля, рощи – «а сирень все около домов растет, ветки так и лезут в окна, запах приторный. Вон еще роса на ландышах не высохла».

Природа свидетельствует о коротком пробуждении героя, которое пройдет так же, как завянет сиреневая ветка.

Сиреневая ветка – деталь, характеризующая вершину пробуждения героя, как и халат, который он сбросил на время, но который неминуемо наденет в конце романа, починенный Пшеницыной, что будет символизировать возврат к прежней, обломовской жизни. Этот халат является символом обломовщины, как и паутина с пылью, как пыльные столы и наваленные в беспорядке тюфяки и посуда.

И у Гоголя, и у Гончарова нет бытового окружения «для фона». Все предметы в их художественном мире значимы и одушествлены.

Обломов Гончарова, как и гоголевские герои, создает вокруг себя особый микромир, который с головой выдает его. Достаточно вспомнить чичиковскую шкатулку. Быт наполнен присутствием Обломова Ильи Ильича, обломовщиной.

Так и окружающий мир в «Мертвых душах» Гоголя одушествлен и активен: он кроит на свой лад жизнь героев, вторгается в нее.

На столкновении внешнего и внутреннего миров, на их взаимовлиянии и взаимопроникновении строятся художественные методы Гоголя и Гончарова.

Роман И. А. Гончарова читается с большим интересом, благодаря не только сюжету, любовной интриги, но и благодаря правде в изображении деталей обстановки, их высокой художественности.

Ощущение, когда читаешь этот роман, как будто смотришь на огромное, написанное масляными красками, яркое, незабываемое полотно, с тонким вкусом мастера выписанными деталями быта.

Вся грязь, нескладность быта Обломова бросается в глаза.

Этот быт почти статичен. В момент любви героя он преображается, чтобы вновь вернуться к прежнему в конце романа.

«Писатель использует два основных приема обрисовки образа: во-первых, прием детальной зарисовки внешности, окружающей обстановки; во-вторых, прием психологического анализа… Еще первый исследователь творчества Гончарова Н.

Добролюбов видел художественное своеобразие этого писателя в равномерном внимании «ко всем мелочным подробностям воспроизводимых им типов и всего образа жизни»… Гончаров органически соединил пластически осязаемые картины, отличающиеся изумительной внешней детализацией, с тонким анализом психологии героев». (А. Ф. Захаркин, «Роман И.

А. Гончарова «Обломов», Государственное учебно-педагогическое издательство, Москва, 1963, стр 123 – 124).

Мотив пыли опять появляется на страницах романа в главе седьмой части третьей. Это запыленная страница книги. Ольга понимает по ней, что Обломов не читал. Он вообще ничего не делал.

На протяжении всего романа чернила так и не появились в чернильнице. Обломов ничего не пишет, что свидетельствует о деградации героя. Он не живет – он существует. Ему безразличны неудобства и отсутствие жизни в его доме.

Он как бы умер и окутался в саван сам, когда в четвертой части, в первой главе, после разрыва с Ольгой смотрит как падает снег и наносит «большие сугробы на дворе и на улице, как покрывал дрова, курятники, конуру, садик, гряды огорода, как из столбов забора образовывались пирамиды, как все умерло и окуталось в саван». Духовно Обломов умер, что перекликается с обстановкой.

Напротив, детали обстановки в доме Штольцев доказывают жизнелюбие его обитателей. Там все дышит жизнью в ее различных проявлениях. «Скромен и невелик был их дом. Внутреннее устройство его имело такой же стиль, как наружная архитектура, как все убранство носило печать мысли и личного вкуса хозяев».

Здесь разные мелочи говорят о жизни: и пожелтевшие книги, и картины, и старый фарфор, и камни, и монеты, и статуи «с отломанными руками и ногами», и клеенчатый плащ, и замшевые перчатки, и чучела птиц, и раковины…

«Любитель комфорта, может быть, пожал бы плечами, взгшлянув на всю разнорядицу мебели, ветхих картин, статуй с отломанными руками и ногами, иногда плохих, но дорогих по воспоминанию гравюр, мелочей. Разве глаза знатока загорелись бы не раз огнем жадности при взгяде на ту или другую картину, на какую-нибудь пожелтевшую от времени книгу, на старый фарфор или камни и монеты.

Источник: https://MirZnanii.com/a/135153/detali-obstanovki-v-romane-oblomov-ia-goncharova

Предметный мир в романе «Обломов»

В романе «Обломов» мы прослеживаем, как условия быта, в которых вырос Обломов, его воспитание порождают в нем безволие, апатию, равнодушие. «Я старался показать в Обломове, – писал Гончаров С. А. Никитенко 25.02.1873 г.

– как и отчего у нас люди превращаются прежде времени в … кисель – климат, среда, протяжение – захолустья, дремотная жизнь – и всё частные, индивидуальные у каждого обстоятельства».

(10) И ведь не секрет, добавим мы от себя, что не только воспитание, социальное окружение влияют на формирование личности человека – быт, обстановка, окружающая человека на протяжении его жизни, в равной, если не в большей мере оказывают влияние на характер и мировоззрение человека; и особенно сильно это влияние ощущается в детстве. Во «сне Обломова» писатель создал изумительную по яркости и глубине картину помещичьей жизни. Патриархальные нравы, натуральное хозяйство помещика, отсутствие каких-либо духовных интересов, покой и бездействие – вечный мир – вот что окружало Илью Ильича с детства, вот что обломовщину. А ведь не секрет, что именно в детстве закладываются основные черты характера человека. Социальное, также как и бытовое окружение оказывают огромное влияние на характер и мировоззрение человека.

Знакомя нас со своим героем, лежащим в доме на Гороховой улице, писатель отмечает и привлекательные черты его характера: мягкость, простоту, великодушие и доброту.

Вместе с тем, с первых страниц романа Гончаров показывает и слабости личности Обломова – апатию, лень, «отсутствие всякой определенной цели, всякой сосредоточенности …».

(10) Автор окружает своего героя предметами (туфли, халат, диван), сопровождающими его в течение всей жизни и символизирующими обломовскую неподвижность и бездействие. Если бы мы задались целью создать музей литературного героя, то именно такую обстановку следовало бы создать в нём:

«Комната, где лежал Илья Ильич, с первого взгляда казалась прекрасно убранною. Там стояло бюро красного дерева, два дивана, обитые шелковою материею, красивые ширмы с вышитыми небывалыми в природе птицами и плодами. Были там шелковые занавесы, ковры, несколько картин, бронза, фарфор и множество красивых мелочей.

Обломов хлопотал, конечно, только об этом, когда убирал свой кабинет. Утонченный вкус не удовольствовался бы этими тяжелыми, неграциозными стульями красного дерева, шаткими этажерками.

Задок у одного дивана оселся вниз, наклеенное дерево местами отстало.

Точно тот же характер носили на себе и картины, и вазы, и мелочи.

Сам хозяин, однако, смотрел на убранство своего кабинета так холодно и рассеянно, как будто спрашивал глазами: «Кто сюда натащил и наставил всё это?» От такого холодного воззрения Обломова на свою собственность, а может быть и еще от более холодного воззрения на тот же предмет слуги его, Захара, вид кабинета, если осмотреть там всё повнимательнее, поражал господствующею в нем запущенностью и небрежностью». (10)

Как видно, квартира Обломова представляла из себя, скорее, склад ненужных вещей, где давно не ступала нога человека, нежели жилое помещение.

Не случайно Добролюбов назвал Обломова «лишним человеком, сведенным с красивого пьедестала на мягкий диван». (17)

Халат, возможно, является одной из основных характеристик «обломовщины» вообще и Обломова, в частности. Это сквозной образ-символ романа, это не частная подробность описаний и характеристик, а художественная деталь, становящаяся центром композиции образа.

Как и упомянутая выше «обломовщина», обломовский халат стал нарицательным понятием, употребляющимся для обозначения личностного понятия «обломовщины», генетически связанным с ней.

Однако, в отличие от «обломовщины», которая явилась особой творческой находкой Гончарова, образ халата, ставший символом характера Обломова, имеет свой собственный первоисточник. Если функциональная роль образа обломовского халата (типизирующая, характерологическая и т.д.) в критике и в научной литературе рассматривалось многократно (вспомним статью А.

В. Дружинина об «Обломове», в которой он восхищался поистине фламандской расточительностью деталей в этом произведении), то на его литературный источник до сих пор никто не обратил внимания. Обломовский халат – это символ-эквивалент духовного состояния героя.

Обломов почти всегда в бездействии. Окружающая обстановка, быт призваны подчеркнуть бездеятельность и апатичность героя, символично отразить все то, что было в реальности. «Вид кабинета, – пишет Гончаров – поражал господствующею в нем запущенностью и небрежностью».

(10) Тяжелые, аляповатые стулья, шаткие этажерки, осевший вниз задок дивана с отклеивающимся деревом, повисшая около картин в виде фестонов паутина, покрытое слоем пыли зеркало, ковры в пятнах, тарелки с обглоданными косточками, стоящие со вчерашнего ужина, две-три книги, покрытые пылью, чернильница, в которой обитают мухи, – всё это выразительно характеризует Обломова, его отношение к жизни». (10)

Большой диван, удобный халат, мягкие туфли Обломов не променяет ни на что – ведь эти предметы являются неотъемлемой частью его образа жизни, своего рода символами этого обломовского образа жизни, мирного образа жизни, расставшись с которыми, он перестанет быть собой. Все события романа, так или иначе влияющие на ход жизни героя, даны в сопоставлении с его предметным окружением. Вот как описывает Гончаров то, какую роль играют эти предметы в жизни Обломова:

«на диване он испытал чувство мирной радости, что он с девяти до трех, с восьми до девяти может пробыть у себя на диване, и гордился, что не надо идти с докладом, писать бумаг, что есть простор его чувствам, воображению». (10)

Жизненная достоверность достигается тем, что характер Обломова дан в развитии. В этом отношении очень важна девятая глава – «Сон Обломова», где воссоздаётся картина детства героя, показана жизнь Обломовки – условий, формировавших мировоззрение и характер героя.

Гончаров так описывает один день в Обломовке: «Тихо и сонно всё в деревне: безмолвные избы отворены настежь; не видно ни души; одни мухи тучами летают и жужжат в духоте..» (10). На этом фоне обрисованы обломовцы – равнодушные люди, не знающие, что где-то есть города, иная жизнь, и т.д.

Такую же вялую, бессмысленную жизнь ведет и владелец деревни – старик Обломов. Гончаров с иронией описывает обломовский быт:

«Сам Обломов – старик тоже не без занятий. Он целое утро сидит у окна и неукоснительно наблюдает за всем, что делается на дворе.

– Эй, Игнашка? Что несешь, дурак? – спросит он идущего по двору человека.

– Несу ножи точить в людскую, – отвечает тот, не взглянув на барина.

– Ну неси, неси, да хорошенько, смотри, наточи!

Потом остановит бабу:

– Эй, баба! Баба! Куда ходила?

– В погреб, батюшка, – говорила она, останавливаясь, и, прикрыв глаза рукой, глядела на окно, – молока к столу достать.

– Ну иди, иди! – отвечал барин. – Да смотри, не пролей молоко-то. – А ты, Захарка, постреленок, куда опять бежишь? – кричал потом. – Вот я тебе дам бегать! Уж я вижу, что ты это в третий раз бежишь. Пошел назад, в прихожую!

И Захарка шел опять дремать в прихожую.

Придут ли коровы с поля, старик первый позаботится, чтоб их напоили; завидит ли из окна, что дворняжка преследует курицу, тотчас примет строгие меры против беспорядков». (10)

Ленивое переползание изо дня в день, бездеятельность, отсутствие жизненных целей – вот что характеризует быт Обломовки.

Ветхая галерея всё не ремонтируется, мостик через канаву сгнил. А Илья Иванович говорит только о починке мостика и плетня. Впрочем, он иногда действует:

«Илья Иванович простер свою заботливость даже до того, что однажды, гуляя по саду, собственноручно приподнял, кряхтя и охая, плетень и велел садовнику поставить поскорей две жерди: плетень благодаря этой распорядительности Обломова простоял так всё лето, и только зимой снегом повалило его опять.

Наконец, даже дошло до того, что на мостик настлали три новые доски, тотчас же, как только Антип свалился с него, с лошадью и с бочкой, в канаву. Он еще не успел выздороветь от ушиба, а уж мостик отделан был почти заново». (10)

В Обломовке буквально всё находится в запустении. Лень и жадность – отличительные черты её обитателей:

«Не для всякого зажгут и две свечи: свечка покупалась в городе на деньги и береглась, как все покупные вещи, под ключом самой хозяйки. Огарки бережно считались и прятались.

Вообще там денег тратить не любили, и, как ни необходима была вещь, но деньги за нее выдавались всегда с великим соболезнованием, и то если издержка была незначительна. Значительная же трата сопровождалась стонами, воплями и бранью.

Обломовцы соглашались лучше терпеть всякого рода неудобства, даже привыкали не считать их неудобствами, чем тратить деньги.

От этого и диван в гостиной давным-давно весь в пятнах, от этого и кожаное кресло Ильи Иваныча только называется кожаным, а в самом-то деле оно – не то мочальное, не то веревочное: кожи-то осталось только на спинке один клочок, а остальная уж пять лет как развалилась в куски и слезла; оттого же, может быть, и ворота всё кривы, и крыльцо шатается. Но заплатить за что-нибудь, хоть самонужнейшее, вдруг двести, триста, пятьсот рублей казалось им чуть не самоубийством». (10)

В Обломовке – натуральное хозяйство и поэтому каждая копейка на счету. Обломовцы знали одно-единственное средство сбережения капиталов – хранить их в сундуке. (1)

В обоих имениях господствуют патриархальные порядки, накладывающие неизгладимый отпечаток на их обитателей. Имение Лаврецких существенно отличается от Обломовки – там всё поэтично, свидетельствует о высокой культуре.

Ничего этого нет в Обломовке.

Обломов оказывается неспособным к самому простому делу, он не знает, как наладить свое имение, не годен к какой-либо службе, его может обмануть любой плут. Его пугает всякое изменение в жизни.

«Идти вперед или остаться?», – этот обломовский вопрос был для него глубже гамлетовского «быть или не быть?» и Чернышевского «что делать?».

Идти вперед – это значит вдруг сбросить широкий халат не только с плеч, но и с души, с ума; вместе с пылью и паутиной со стен смести паутину с глаз и прозреть!

Рисуя идеал своей жизни в деревне перед Штольцем, наш мечтатель говорит: «Потом, как свалит жара, отправили бы телегу с самоваром, с десертом, в берёзовую рощу…». Или вот эпизод из жизни на Выборгской стороне: «Потом стали сажать овощи в огороде; пришли разные праздники, троица, семик, первое мая; всё это ознаменовалось берёзками, венками: в роще пили чай».

Ничего вроде бы особого и не сказано о берёзе. Но само слово «берёза» помещено в пропахший травами, дышащий уютом, семейными началами, синтаксически выверенный контекст, погружено в сладкозвучие русской речи, и потому оно источает образность. Ну как хорошо сказано: «как свалит жара». Андрей Штольц ценит в Обломове «чистое, светлое и доброе начало», его «вечно доверчивое сердце».

Его часто тянет вырваться «из светлой толпы» и успокоить свою «встревоженную или усталую душу» беседой с Обломовым на его «широком диване». И при этом испытать такое чувство, как будто он, Штольц, возвратился «от красот южной природы в берёзовую рощу, где гулял ещё ребёнком».

Просматривая антологии поэзии конца XVIII – начала XIX века, мы подметили одну любопытную особенность: поэты как будто не замечали берёзу. В их стихах царствуют дубы, дубравы, дубровы, оливы, лавры; шумят липы, склоняются ивы, зеленеют сосны; пальмы, кипарисы, мирты, – всё есть, кроме берёзы. Во всяком случае, она – редкость. Запоминается берёзка в «Русской песне» Н. Ибрагимова:

Гончарову берёза виделась как неотъемлемое дерево российской жизни, крестьянского обихода, обрядовых ритуалов, труда и отдохновения. Само слово ещё первозданно светилось и имело какой-то нынче забытый утраченный смысл, связующий её с родными пенатами. Это, кажется, можно почувствовать, читая стихотворение «Берёза» П. Вяземского. Написано оно в 1855 году.

Как видно, и здесь предметные детали являются важными для Обломова – и халат, и паутина на стенах – всё это олицетворяет образ жизни Обломова, его мировоззрение, и расстаться с этими атрибутами своего быта значит для Обломова – потерять себя.

Тогда возникает естественный вопрос: если у Обломова не было способностей к труду, может быть, его личная жизнь текла бурной рекой? Ничуть не бывало.

Только в первые годы жизни в Санкт-Петербурге «покойные черты лица его оживлялись чаще, глаза подолгу сияли огнем жизни, из них лились лучи света, надежды, силы. В те далекие времена Обломов замечал на себе страстные взгляды и обещающие улыбки красавиц.

Но он не сближался с женщинами, дорожа покоем, и ограничивался поклонением издали на почтительном расстоянии». (10)

Стремление к покою обусловило жизненные взгляды Обломова – всякая деятельность означает для него скуку. Своим неумением трудиться Обломов близок к типу «лишнего человека» – Онегину, Печорину, Рудину, Бельтову.

Однако и в это время в нем происходит внутренняя борьба. Обломов боится городской суеты, ищет покоя и тишины.

И олицетворением покоя и тишины снова становятся: уютная квартира и удобный диван: Илья Ильич признается Штольцу, что только у Ивана Герасимовича, его прежнего сослуживца, он чувствует себя спокойно:

«У него, знаешь, как-то привольно, уютно в доме. Комнаты маленькие, диваны такие глубокие: уйдешь с головой, и не видать человека. Окна совсем закрыты плющами да кактусами, канареек больше дюжины, три собаки, такие добрые! Закуска со стола не сходит. Гравюры всё изображают семейные сцены. Придешь, и уйти не хочется.

Сидишь, не заботясь, не думая ни о чем, знаешь, что около тебя есть человек… конечно, немудрый, поменяться с ним идеей нечего и думать, зато нехитрый, добрый, радушный, без претензий и не уязвит тебя за глаза! – Что ж вы делаете? – Что? Вот я приду, сядем друг против друга на диваны, с ногами; он курит…

» (10)

В этом – жизненная программа Обломова: наслаждение покоем, тишиной. И предметы, окружающие Обломова, все предназначены исключительно для этой цели: и диван, и халат, и квартира; и, что характерно, предметы, предназначенные для деятельности, например, чернильница, бездействуют и совершенно не нужны Обломову.

Что касается «деловых качеств» Обломова, то они также раскрываются через предметный мир. Так, в аспекте переустройства имения, также как и в личной жизни, победила обломовщина – Илья Ильич испугался предложения Штольца провести к Обломовке шоссе, построить пристань, а в городе открыть ярмарку. Вот как автор рисует предметный мир этого переустройства:

«- Ах, Боже мой! – сказал Обломов. – Этого еще недоставало! Обломовка была в таком затишье, в стороне, а теперь ярмарка, большая дорога! Мужики повадятся в город, к нам будут таскаться купцы – всё пропало! Беда! …

– Как же не беда? – продолжал Обломов. – Мужики были так себе, ничего не слышно, ни хорошего, ни дурного, делают свое дело, ни за чем не тянутся; а теперь развратятся! Пойдут чаи, кофеи, бархатные штаны, гармоники, смазные сапоги… не будет проку!

– Да, если это так, конечно, мало проку, – заметил Штольц… – А ты заведи-ка школу в деревне…

– Не рано ли? – сказал Обломов. – Грамотность вредна мужику: выучи его, так он, пожалуй, и пахать не станет…» (10)

Какой яркий контраст с миром, окружающим Обломова: тишина, удобный диван, уютный халат, и вдруг – смазные сапоги, штаны, гармоники, шум, гам.

Источник: https://studbooks.net/765606/literatura/predmetnyy_romane_oblomov

Обломов

Обломов — герой романа И.А. Гончарова «Обломов» (1848-1859). Литературные источники образа Обломова — гоголевские Подколесин и старосветские помещики, Тентетников, Манилов. Литературные предшественники Обломова в произведениях Гончарова: Тяжеленко («Лихая болесть»), Егор Адуев («Счастливая ошибка»), Александр Адуев («Обыкновенная история»).

Реальным прототипом образа Обломова являлся сам Гончаров (сравните письмо Гончарова Ю.Д. Ефремовой от 20 августа 1849 г. о своем пребывании в Симбирске: «Здесь я окончательно постиг поэзию лени, и это единственная поэзия, которой я буду верен до гроба…»).

Современники отмечали сходство Гончарова с Обломовым, однако признавали в писателе талант и трудолюбие: «под спокойным обличием Гончарова укрывалась от нескромных или назойливо любопытных глаз тревожная душа < ...>, он был большим тружеником» (А.Ф. Кони). «Джентльмен из «Соединенного общества» < ...

> с душою чиновника, без идей и с глазами вареной рыбы, которого Бог будто на смех одарил блестящим талантом» (Ф.М. Достоевский). Фамилия Обломов значащая (от глагола «обломиться», «ломаться»): Обломов сломлен жизнью, пасует перед ее трудностями и проблемами.

Имя Обломова — Илья Ильич — самозамкнуто, ибо бездеятельный и бесплодный способ существования его предков находит в нем конечное завершение. Сын Обломова, Андрей, названный в честь Штольца, должен, по замыслу Гончарова, положить начало новому типу прогрессивного и нравственного деятеля возрождающейся России.

Принято считать, что образ Обломова сугубо отрицательный, однако он рисуется Гончаровым симпатичным, душевным и нравственно чистым: «в основании натуры Обломова лежало чистое, светлое и доброе начало, исполненное глубокой симпатии ко всему, что хорошо и что только отверзалось и откликалось на зов этого простого, нехитрого, вечно доверчивого сердца».

Портрет Обломова также двойствен: «приятная наружность» и «отсутствие всякой определенной идеи» в лице; мягкость движений и грация, и вместе с тем тело «казалось слишком изнеженным для мужчины». Обломов, по выражению Штольца, «наспал свои недуги»: «обрюзг не по летам», у него «сонный взгляд», «дряблые щеки», на него нападает нервический страх: его пугает окружающая тишина.

Одежда Обломова — его халат, «восточный < ...>, весьма поместительный, так что наш герой мог дважды завернуться в него». Халат становится символом лени Обломова. Штольц и Ольга Ильинская стремятся вытащить его из халата, но, когда Обломов окончательно сдается, отказывается от жизненной борьбы, бежит от любви к Ильинской в сон и привычное безделье, халат вновь облекает его тучное тело.

Обстановка обломовской квартиры — свидетельство упадка, пренебрежения окружающими вещами, апатии и безволия: «По стенам, около картин, лепилась в виде фестонов паутина, напитанная пылью; зеркала, вместо того чтобы отражать предметы, могли бы служить скорее скрижалями, для записывания на них, по пыли, каких-нибудь заметок на память. Ковры были в пятнах.

На диване лежало забытое полотенце; на столе редкое утро не стояла не убранная от вчерашнего ужина тарелка с солонкой и с обглоданной косточкой да не валялись хлебные крошки».

Судьба Обломова — череда неудач, разочарований и жизненных поражений: в детстве он учился кое-как, ибо учение считал «за наказание, ниспосланное небом за наши грехи», по окончании образования «голова его представляла сложный архив мертвых дел, лиц, эпох, цифр, религий», «как будто библиотека, состоящая из одних разрозненных томов по разным частям знаний»; служба Обломову не удалась, так как он не видел в ней смысла и робел в присутствии начальства, когда же однажды случайно отправил нужную бумагу вместо Астрахани в Архангельск, слег в постель, а после с перепугу подал в отставку; любви Обломов не испытал, ибо «к сближению с женщинами ведут большие хлопоты». Дальнейшую жизнь наш герой посвятил плану устройства имения и управления крестьянами, впрочем, его идеи ограничивались пылкими мечтаниями на диване, здесь же Обломов, подобно Манилову, предавался «наслаждениям высоких помыслов», исполнялся презрения «к людскому пороку, ко лжи, к клевете, к разлитому в мире злу», загорался «желанием указать человеку на его язвы». Но порывы Обломова кончались переменой двух-трех поз на диване, наступало отрезвление, и он день за днем следил, как солнце опускается за четырехэтажный дом напротив его окна. Сон Обломова — пародийно-ироническая идиллия «золотого века», безмятежного существования жителей Обломовки, того образа жизни, который сформировал характер Обломова: вялый, нерешительный, пассивный, неспособный к жизненным испытаниям. Обломовка — благословенный, тихий и счастливый край («ни грабежей, ни убийств, никаких страшных случайностей не бывало там»), далекий и от столичных, и от губернских городов (ближайшая пристань Волги все равно что Колхида или Геркулесовы Столпы). Интересы семьи Обломова сосредоточены на еде, домашних заботах и сне (послеобеденный сон — «истинное подобие смерти», когда спит весь дом, вся деревня). Отец Обломова «день-деньской только и знает, что ходит из угла в угол, заложив руки назад, нюхает табак и сморкается, а матушка переходит от кофе к чаю, от чая к обеду». Хозяйством никто не занимается, управляющий ворует, подгнившая галерея стоит до тех пор, пока не обваливается, мостик настилают лишь тогда, когда крестьянин падает с него в канаву; присланное в Обломовку письмо четыре дня не распечатывают, опасаясь дурных вестей. Обломова-ребенка балуют, не отпускают ни на шаг, подавляют живость и резвость: слуги Васька, Ванька, Захарка все делают за Обломова. Он рос, «как экзотический цветок в теплице < ...>. Ищущие проявления силы обращались внутрь и никли увядая». В Обломове воспитали лень, барство, презрение к крепостным слугам (Захар натягивал 14-летнему барину чулки, «а чуть что покажется ему не так, то он подает Захарке ногой в нос»), что заложило основы «обломовщины» — праздного и порочного барского образа жизни. Вопреки воспитанию, Обломов обладает способностью глубокого проникновения в суть вещей, вытекающей из его природной наблюдательности. Он в споре со Штольцем справедливо критикует внутренне бесплодную деятельность дворян его круга: погоню за чинами, лицемерие, суету, сплетни светского общества, лживость, зависть, злобу, скуку. По существу, подобная деятельность сродни обломовскому безделью: она так же порочна. Взамен Обломов провозглашает собственный идеал, правда, этот идиллический идеал — подновленная и перелицованная «обломовщина» обломовцев, невозможная в действительности утопия: «обняв жену за талью, углубиться с ней в бесконечную темную аллею < ...> мечтать, считать минуты счастья, как биение пульса; слушать, как сердце бьется и замирает; искать в природе сочувствия…». Гончаров подвергает своего героя испытанию любовью. По выражению Добролюбова, «русский человек на рандеву» терпит фиаско. Обломов повторяет в этом смысле путь Онегина, Печорина, Бельтова, Рудина, Тентетникова. Он влюбляется в Ольгу Ильинскую, родственную ему эстетическую натуру. Поначалу, под влиянием любви, Обломов вылезает из халата, начинает верить в будущее, но заботы о переустройстве имения в связи с женитьбой пугают его, он перекладывает ответственность с себя на Мухоярова и Затертого, жуликов и мошенников, из бегает Ольги (разлившаяся Нева служит непреодолимым препятствием для свиданий с ней), возвращается к спокойной жизни, дивану и халату, отдается заботливым попечениям хозяйки квартиры Агафьи Матвеевны Пшени́цыной, так что Ольга Ильинская отвергает его робкую, зависимую, безвольную натуру как не отвечающую ее идеалу подлинной личности: «Ты кроток, честен, Илья, ты готов всю жизнь проворковать под кровлей… да я не такая: мне мало этого…». Языком любви Ольги и Обломова были цветы, природа, книги; в сближении Обломова с Агафьей Матвеевной главную роль играют «круглые локти» хозяйки, «еще с ямочками» (Н. Пруцков). Обломов смотрит на Пшеницыну с таким же удовольствием, как «на горячую ватрушку». Постепенно наш герой превращается в «ком теста». Мухояров и Тарантьев, воспользовавшись душевной добротой, терпимостью и неопытностью Обломова, пригрозили ему скандалом и заставили подписать фальшивое заемное письмо, данное вдове Пшеницыной, чтобы доходы с имения Обломова шли им в карман. «Голубиная» натура Обломова, таким образом, способствует тому, что вокруг него «мельтешат» обманщики всех мастей. Штольц, как добрый ангел-хранитель, спасает его от Мухоярова и Тарантьева, возвращает доход с имений. Агафья Матвеевна Пшеницына заботится об Обломове, вкусно и обильно кормит его. Обломов достигает своего идеала, «хотя без поэзии, без тех лучей, которыми некогда воображение рисовало ему барское, широкое и беспечное течение жизни в родной деревне, среди крестьян он тихо и постепенно укладывался в простой и широкий гроб остального своего существования, сделанный собственными руками…» Обломов получает два апоплексических удара и умирает. Трагизм образа Обломова в том, что «борьба внутренних сил в нем самом» (Цейтлин) кончается поражением. Он не в силах возродиться к новой жизни, гибельная природа «обломовщины» предначертала его жизненный путь (Пруцков). Сын Обломова, Андрей, отданный на воспитание Ольге Ильинской и Штольцу, должен соединить в себе доброту, «голубиное незлобие» Обломова и Агафьи Матвеевны Пшеницыной и практичность, деятельный дух, обращенность к высоким идеалам Штольца и Ольги Ильинской.

Киноверсия романа — фильм Никиты Михалкова «Несколько дней из жизни И.И.Обломова» (1980). В роли Обломова — О.П. Табаков.

Все словари
Общий словарь
Словарь литературных персонажей

Ссылки по теме:

Евгений Онегин — герой романа в стихах …

Манилов — персонаж поэмы Николая

Печорин — главный персонаж романа М.Ю.Л…

Рудин — герой романа И.С. …

Случайные ссылки:

Женственный – Обладающий качествами, пр…

Имитация синглета (в Преферансе) – техн…

Персидский – 1) Относящийся к Персии, п…

Анхесенпаамон (древнеегипетское — «Она …

Всемирный день сердца. Всемирный день с…

Изяслав Ярославич (1024—3.10.1078), кня…

Самсон, в Библии древнееврейский богаты…

Запросы для разгадывания кроссвордов и сканвордов
• Жилье 10 букв
• Яичница
• Рундук 7 букв
• Суверенитет 8 букв
• Ботинки 11 букв

Список слов на букву О из 7 букв

Список слов из 7 букв, вторая буква б
Список слов из 7 букв, третья буква л
Список слов из 7 букв, четвертая буква о
Список слов из 7 букв, пятая буква м
Список слов из 7 букв, шестая буква о
Список слов из 7 букв, последняя буква в
Список слов из 7 букв, первая О, последняя в

Добавить комментарий

Источник: https://www.c-cafe.ru/words/244/24336.php

Славянская символика «дома » в романе и. а. гончарова “обломов”

Владимир БРАЖУК

СЛАВЯНСКАЯ СИМВОЛИКА «ДОМА» В РОМАНЕ И.А. ГОНЧАРОВА «ОБЛОМОВ»

В одном из лучших романов XIX века – «Обломов» А.И. Гончарова, который принято считать художественным воплощением ментальности русского человека, особое место занимает славянская символика. Богатство образа определяется его многозначностью, множеством предметно-смысловых связей как внутри, так и за пределами текста: «Структуру образа определяет читатель, расширяя или, напротив, сужая текстуальную базу интерпретации» [1, с.8]. Для того чтобы более полно раскрыть художественный образ Обломова, необходимо учитывать и символику романа Гончарова. Категория символа в искусстве близка категории образа. Категория символа соотносится с категориями художественного образа, с одной стороны, и “знака” – с другой: «В широком смысле можно сказать, что символ есть образ, взятый в аспекте своей знаковости, и что он есть знак, наделенный всей органичностью и неисчерпаемой многозначностью образа» [2, с.378]. Символ есть образ, в котором всегда присутствует определенный смысл, слитый с образом, но несводимый к нему. «Переходя в символ, образ становится “прозрачным”; смысл “просвечивает” сквозь него, будучи дан именно как смысловая глубина, смысловая перспектива, требующая нелегкого вникания» [2, с.378]. Иными словами, смысловая структура символа многослойна, символ наделен огромным множеством значений (по сути дела – неисчислимым).

В символическом образе открываются многие планы, которые воспринимаются читателем в зависимости от его жизненного опыта. Интерпретация символа рассчитана на активную внутреннюю работу воспринимающего, потому что основная особенность символов в том, что они возникают не только в тех текстах, где мы их находим, но и восходят к древним представлениям о мире, к мифам, обрядам, литературно-историческим текстам. Для интерпретации символа необходимо учитывать как контекстуальные, так и интертекстуальные (меж-текстовые) связи произведения.

Символ “дома” является одним из определяющих в художественной литературе. И нередко то или иное литературное произведение с композиционной точки зрения полностью построено на данном символе. Интертекстуальная символика “дома” помогает раскрыть художественные образы и идею произведения.

Важнейшая символическая функция дома – защитная. В былинах и сказках человек укрывается в доме от преследующих его врагов, которые не в силах переступить порог. Ворота, порог, окно – символическая граница между домом и внешним миром, между своим, освоенным пространством и чужим.

Части дома символизируют его сакральный центр. Наиболее почитаемыми местами являются красный угол, печь, стол. Красный угол

– это часть дома, где висят иконы и стоит стол; это наиболее парадное и значимое место в жилище. «Красный угол обращен, как правило, на юг или восток, что вводит его в круг пространственных и религиозно-этических представлений, связанных с дневным путем солнца. …Место за столом в красном углу считалось наиболее почетным» [3, с.233].

Самым священным местом в доме у славян всегда был очаг. «Изба, в древнем языке Нестора, – истопка, происходит от глагола “топить”» [4, с.67]. Поэтому нетрудно объяснить связь “дома” и “огня”, символизирующего всякое тепло, жизнь и воскрешение. Не случайно, по преданиям, когда кто-нибудь из членов семьи отправлялся в дорогу, то теплое влияние очага следовало за странником и оберегало его в чужой стороне на протяжении всего пути.

Печь является одним из сакральных центров дома, это наиболее мифологизированный и символически значимый предмет обихода. Печь противопоставлена красному углу, в котором хранятся иконы, и человек предстоет перед лицом Бога. В печи готовят пищу, на ней спят, а в некоторых регионах используют также и в качестве бани, с ней по преимуществу связана народная медицина. «Символика печи отнесена главным образом не к сфере ритуального или этикетного поведения человека, а к его интимной, “утробной” жизни в таких ее проявлениях, как соитие, дефлорация, развитие плода, рождение и, с другой стороны, агония, смерть и посмертное существование. Печь играет особую

символическую роль во внутреннем пространстве дома, совмещая в себе черты центра и границы. Как вместилище пищи или домашнего огня она воплощает собой идею дома в аспекте его полноты и благополучия и в этом отношении соотнесена со столом» [3, с.310].

Стол – предмет особого почитания. Стол, стоящий в красном углу, составлял неотъемлемую принадлежность дома; например, при продаже дома стол обязательно передавали новому владельцу. Такие свойства стола, как его неподвижность и неотделимость от жилища, используются в ряде обрядов. «Символическое осмысление стола в народной традиции во многом определялось его уподоблением церковному престолу. Формулы “стол – это престол” и “стол – это престол Божий” известны у всех восточных славян. .У славян на столе постоянно находился хлеб, что как бы превращало его в престол. Постоянное пребывание хлеба на столе должно было обеспечить достаток и благополучие дома» [3, с.367].

Повседневный или праздничный прием пищи – еда, трапеза – играют важную символическую роль у многих народов. Трапеза обставляется как своеобразный ритуал, призванный выявить внутреннюю структуру коллектива, утвердить единство и солидарность собравшихся за одним столом и пищей людей перед лицом высших сил. Наиболее почетным считалось место во главе стола, в красном углу под иконами. Следили, чтобы хозяин сидел не в самом углу под иконами, а немного отодвинувшись, оставляя место для Бога.

Вторым по сакральности продуктом после хлеба у восточных славян была соль. Выражение “хлеб-соль” было обобщенным названием угощения. Приглашение на “хлеб-соль” являлось формулой приглашения на пир. Пришедшего в дом за каким-нибудь делом старались непременно попотчевать хлебом-солью, причем отказаться считалось чрезвычайно неприличным. По пословице, “от хлеба-соли и царь не отказывается”.

Дом, очаг – это то начало, которое объединяет людей в семью, в сообщество, связанное родственными узами. Именно эта символика

определяет истоки главного образа в романе «Обломов». Воспитанный у родного очага в Обломовке, «среди кротких и теплых нравов и обычаев родины, переходя в течение двадцати лет из объятий в объятия родных, друзей и знакомых» [5, с.56], Обломов был глубоко «проникнут семейным началом» [5, с.56] и всегда тосковал по нему. «В его мечтах живет образ очага, вокруг которого строилась бы вся его жизнь, жизнь его друзей, родных. Поклонение огню домашнего очага в доме Обломовых Гончаров сравнивает с поклонением огню Весты. Другого огня обломовцы не знали и не хотели знать» [6, с.23].

В доме на Гороховой обломовская идиллия не достижима. «Управляющий говорит, что чрез две недели рабочие придут: ломать все будут…..Мне что за дело? Ты не беспокой меня, а там как хочешь, так

и распорядись, только чтоб не переезжать. Не может постараться для барина! – Да как же, батюшка, Илья Ильич, я распоряжусь? – начал мягким сипеньем Захар. – Дом-то не мой: как же из чужого дома не переезжать, коли гонят? Кабы мой дом был, так я бы с великим моим удовольствием» [5, с.14].

Вообще в Петербурге не возможен дом героя. Это видно из бесед Обломова с Волковым, который описывает прелесть питерских домов, где все веселятся и суетятся бесконечно. «Что это вы оставили князя? Какой веселый дом! На какую ногу поставлен! А дача! Утонула в цветах! Галерею пристроили, gothique. Летом, говорят, будут танцы, живые картины. Вы будете бывать? – Нет, я думаю, не буду. -Ах, какой дом! Нынешнюю зиму по средам меньше пятидесяти человек не бывало, а иногда набиралось до ста… – Боже ты мой! Вот скука-то должна быть адская! – Как это можно? Скука! Да чем больше, тем веселей» [5, с.17]. Волков описывает Обломову светские дома, роскошные салоны, известные в аристократическом и чиновничьем Петербурге: дом Тюменева, дом Муссинских, дома Савиновых, Вязниковых, Маклашиных, а за ними – балы и торжественные обеды, но герой абсолютно спокоен, потому что в этих домах нет идеи счастливого семейного гнезда, где царит тепло, уют, интимность, идиллия, покой. «Одна из животрепещущих проблем, решаемых в романе через судьбу главного героя, это как раз проблема своего дома, своего пристанища, своего угла, собственного гнезда. …Обломовка породила, выпустила в жизнь своего питомца, который, оперившись, ежечасно тоскует и мечтает о ней, но не знает туда обратной дороги» [7].

Об обломовской, райской, идиллической жизни и мечтает Обломов. У него одно желание: вырваться из городской суеты и вернуться в мир детства, тепла, заботы, семьи. Построить свой дом, где он будет жить с любимой женой и детьми и где будет встречаться с друзьями и вести с ними долгие приятные беседы. «Измученное волнениями или вовсе незнакомое с ними сердце так и просится спрятаться в этот

На вопрос Штольца, каков же, по его мнению, идеал и норма жизни, Обломов подробно описывает свою давнюю мечту. И начинает с главного: «Уехал бы в деревню…с женой…в новый, покойно устроенный дом… В окрестности жили бы добрые соседи» [5, с. 183]. Деревня, жена, дом, друзья – основа идиллической мечты Обломова. Далее в разговоре со Штольцем он детально описывает свой день в этом райском уголке. «Ну вот, встал бы утром, – начал Обломов, подкладывая руки под затылок, и по лицу разлилось выражение покоя: он мысленно был уже в деревне. – Погода прекрасная, небо синее-пресинее, ни одного облачка, – говорил он, – одна сторона дома в плане обращена у меня балконом на восток, к саду, к полям, другая – к деревне. В ожидании, пока проснется жена, я надел бы шлафрок и походил по саду подышать утренними испарениями; там уж нашел бы я садовника, поливали бы вместе цветы, подстригали кусты, деревья. Я составляю букет для жены. Потом иду в ванну или в реку купаться, возвращаюсь

– балкон уж отворен; жена в блузе, в легком чепчике, который чуть-чуть держится, того и гляди слетит с головы. Она ждет меня. “Чай готов”, – говорит она. – Какой поцелуй! Какой чай! Какое покойное кресло! Сажусь около стола; на нем сухари, сливки, свежее масло. Потом, надев просторный сюртук или куртку какую-нибудь, обняв жену за талью, углубиться с ней в бесконечную, темную аллею; идти тихо, задумчиво, молча или думать вслух, мечтать, считать минуты счастья, как биение пульса; слушать, как сердце бьется и замирает; искать в природе сочувствия. и незаметно выйти к речке, к полю. Река чуть плещет; колосья волнуются от ветерка, жара. сесть в лодку, жена правит, едва поднимает весло.» [5, с.184]. Жена, природа, еда, простор, свобода. Нет забот, страстей, волнений. Природа и человек едины. Гармония и счастье во всем. В мечте Обломова нет места дождю, ненастью, холоду, голоду, сжигающим страстям, нет места тесному фраку и городской суете, нет мыслей о труде и работе. В его мире царят покой, сытость, солнце, тихая и нежная любовь. Природа, дом, семья, друзья, еда – идиллические константы обломовского счастья, нельзя исключить, отказаться хотя бы от чего-то одного. Все составляющие мечты тесно переплетены и связаны друг с другом. Без идиллического пейзажа нет семейного счастья, а семейное счастье, в свою очередь, по Обломову, возможно только в таком пейзаже, в единстве с природой. Без дома нет семьи, а без семьи невозможно существование дома, без семьи нет радости от еды и от друзей. «А на кухне в это время так и кипит; повар в белом, как снег, фартуке и

колпаке суетится; поставит одну кастрюлю, снимет другую, там помешает, тут начнет валять тесто, там выплеснет воду. ножи так и стучат. крошат зелень. там вертят мороженое. До обеда приятно заглянуть в кухню, открыть кастрюлю, понюхать, посмотреть, как свертывают пирожки, сбивают сливки. Потом лечь на кушетку; жена вслух читает что-нибудь новое; мы останавливаемся, спорим. Но гости едут, например ты (Штольц) с женой. Еще два, три приятеля, все одни и те же лица. Начнем вчерашний, неконченый разговор; пойдут шутки или наступит красноречивое молчание, задумчивость – не от потери места, не от сенатского дела, а от полноты удовлетворенных желаний, раздумье наслаждения. Не услышишь филиппики с пеной на губах отсутствующему, не подметишь брошенного на тебя взгляда с обещанием и тебе того же, чуть выйдешь за дверь. Кого не любишь, кто не хорош, с тем не обмакнешь хлеба в солонку. В глазах собеседников увидишь симпатию, в шутке искренний, незлобный смех. Все по душе! Что в глазах, в словах, то и на сердце!» [5, с.185]. Обломовский мир – искренний, честный мир, здесь не надо лгать, врать, лицемерить, приспосабливаться. Еда объединяет всех за одним столом, и семью, и друзей. Все собираются за одним столом не ради выгоды, как это делается в Петербурге, когда поездка в Екатерингоф на общее гуляние – необходимый ритуал вежливости, а потому что любят друг друга искренно и хотят за одним столом разделить радость семейного счастья, удовлетворить свои желания и насладиться разговорами, шутками, молчанием. (Вспомним разговоры, шутки, смех, молчание в один из вечеров в Обломовке, когда говорят обо всем и в то же время ни о чем, когда подолгу молчат, когда смеются долго, “как олимпийские боги”, по поводу катания три года назад на салазках. «Такой “сопряженный с открыто-доверительным общением людей” смех свидетельствовал об “идиллическом потенциале жизни”. Смех в этой жизни – радостное ощущение своего “равновесия” в этом мире или радостное переживание победы над страхами» [8, с.7]). Единение человека, природы, еды достигает своего апогея к вечеру. «Потом, как свалит жара, отправили бы телегу с самоваром, с десертом в березовую рощу, а не то так в поле, на скошенную траву, разостлали бы между стогами ковры и так блаженствовали бы вплоть до окрошки и бифштекса» [5, с.186].

Всю свою сознательную жизнь Обломов живет в чужих домах. Новый дом для героя обозначает не просто постройку здания. Мечта о доме – это мечта о покое, о семье, о райской жизни. Но невозможно остановить время, вернуться в детство, построить семейный рай на земле, а следовательно, невозможно и обретение счастья и воплощение мечты Обломова. В реальности для дома и семьи надо трудить-

Источник: https://psibook.com/literatura/slavyanskaya-simvolika-doma-v-romane-i-a-goncharova-oblomov.html