Сочинение на тему Штокман в романе «Тихий Дон» – по русскому языку и литературе
В качестве легального прикрытия Штокман представлялся (и, видимо имел соответствующие документы) как торговый агент фирмы «Зингер». Нельзя не признать, что «прикрытие» было выбрано как нельзя удачнее: фирма производила швейные машинки и имела разветвленную сеть торговых агентов по всей России.
Владельцы ее были богатые капиталисты, выходцы из Германии, они имели многочисленных «друзей» в правящих круга тогдашней России, – вот почему удостоверение упомянутой фирмы давало революционеру Штокману вполне респектабельную репутацию.
В Татарском, где совсем нет пришлых и чужих, где население необычайно однородно в культурном и этническом отношениях, приезд Штокмана привлек повышенное внимание. О нем долго судачили хуторские кумушки, а мальчишки «дни напролет неотступно торчали под плетнями, с беззастенчивым любопытством разглядывая чужого человека».
Он относился к этому со сдержанным спокойствием, как к естественному и понятному явлению. Пропагандистскую работу в Татарском Штокман начал с понятной осторожностью, не сразу, но крайне целенаправленно.
Начал он со стихов Некрасова и Никитина (видимо, социального содержания), а уже в середине зимы перешли к чтению вслух «Краткой истории донского казачества»- анонимного сочинения революционного содержания, где речь шла о делах Разина, Булавина и Пугачева, бранилось самодержавие и казачья полицейская служба недавних лет.
Так, собираясь в скучные зимние вечера, вокруг Штокмана постепенно «после долгого отсева и отбора образовалось ядро человек в десять казаков». Отбор им был сделан строго классовый: рабочие с мельницы Котляров, Давыдко, Валет, батрак Михаил Кошевой, ремесленник Филька-чеботарь, небогатый казак Христоня.
Пропагандистская деятельность Штокмана описана в романе с необычайной образностью: «Точил, как червь древесину, нехитрые понятия и навыки, внушал к существующему строю отвращение и ненависть. Вначале натыкался на холодную сталь недоверия, но не отходил, а прогрызал…» Штокман прожил в Татарском весь 1913 год и половину следующего.
Развязка произошла перед луговым покосом, то есть, видимо, в мае-июне 1914 года. Полицейский пристав со следователем нагрянули в Татарский и арестовали Штокмана. В доме, где он квартировал, был учинен обыск. Нашли «запрещенную » литературу, в частности какую-то книгу Плеханова.
Были задержаны и допрошены Иван Алексеевич, Валет и Михаил Кошевой, и бывший работник у купца Мохова Давыдка. «Штокмана допрашивали последним». Он все отрицал, не дал никаких показаний, но у следователя уже собран был о нем достаточный материал, известно стало и о принадлежности его к РСДРП. На другой день Штокмана под конвоем увезли куда-то.
…Вновь появился Штокман в Татарском без малого через пять лет. Он приезжает именно в тот день, когда были арестованы и отправлены в Вешенскую семеро хуторских казаков, за то, что надевали погоны и вели «пропаганды, чтобы свергнуть Советскую власть». В тот же день к полночи Котляров узнает, что арестованных казаков после краткого допроса в Вешенской расстреляли.
«Не попадая ногами в валенки, Иван Алексеевич оделся, побежал к Штокману». Котляров возмущен: «Отойдет народ от нас…на что надо бы сничтожать людей? Что теперь будет?» «Он ждал, что Штокман будет так же, как и он, возмущен случившимся, напуган последствиями». Но тот спокойно «оделся, закурил, попросил еще раз рассказать причины вызвавшие арест семи, потом холодновато заговорил…».
Он преподал Ивану Алексеевичу суровый урок понимания закономерностей классовой борьбы. Он не избегал жестких слов: «Размагнитился! Душок у тебя…Я за тебя возьмусь! Этакая дубина! Рабочий парень, а слюни интеллигентские…».
Он решителен в выводах, целеустремленно горяч: «Уличен в действиях против нас? Готово! Разговор короткий, – к стенке! И тут нечего слюнявиться жалостью: хороший, мол, человек был ». «Вообще же переживать тут нечего. На фронтах гибнут лучшие сыны рабочего класса. Гибнут тысячами! О них – наша печаль, а не о тех, кто убивает их или ждет случая, чтобы ударить в спину.
Или они нас, или мы их! Третьего не дано. Так-то, свет Алексеевич!» Штокман немедленно и очень энергично начинает помогать хуторскому ревкому вести дела. Он видит, что брожение среди казаков усиливается. Народ доведен до отчаяния. И когда он берется за шашку, то теряет меру сдержанности и осмотрительности. Льется кровь с обеих сторон.
Штокман целиком отдается делу новой власти, он живет только борьбой за нее, отдает все силы, все помыслы. Для него не существует «личной жизни» вне революционного дела. Видимо, начавшееся восстание не застало Штокмана врасплох. Он, как и Иван Алексеевич, покинул Татарский, ушел из района, охваченного мятежом, и прибился к своим – к 5-му Заомурскому полку Красной Армии.
Затем он перебрался в станицу Усть-Хоперскую, где собралось большое число коммунистов и советских работников, бежавших из восставших станиц. Потом вместе со своими товарищами он влился в состав 1-ого Московского полка. Полк участвует в боях с повстанцами: где в это время непосредственно находился Штокман в положении рядового бойца.
Разумеется, его партийный опыт и революционный стаж создают ему немалый авторитет среди красноармейцев и политработников.
Около середины апреля 1919 года в Усть- Хоперскую прибыл Сердобский полк, сформированный из саратовских крестьян: личный состав его в сильнейшей степени был подвержен мелкобуржуазным кулацким влияниям, командование состояло из скрытых белогвардейцев, готовивших измену, комиссар оказался слаб.
Штокман видел грозящую опасность мятежа, пытался повлиять на нерешительного комиссара, но тщетно. Затем Штокман открыто выступил против антисоветски настроенных сердобцев, произошло острое столкновение, едва не кончившееся перестрелкой. В тот же вечер он посылает Кошевого в политотдел 14-й советской дивизии с донесением о тревожном положении в Сердобском полку.
С рассветом 27 апреля начался открытый мятеж, предатели-командиры накануне успели договориться с казаками- повстанцами. Полк собрался на митинг, в самом начале его комиссар, не успев сказать двух слов, был растерзан разъяренной толпой мятежных красноармейцев. Штокман понимал отчаянность положения. Он не колебался ни секунды.
С криком – «Слово! Слово рядовому бойцу!» – прорвался к столу, служившему трибуной. Он попытался переломить настроение мятежного полка страстным призывом сохранить верность революции. «Вас предали казачьим генералам ваши изменники-командиры! Они бывшие офицеры – обманули доверие Советской власти…».
Опытнейший политик Штокман, пытается расколоть непрочное единство мятежной толпы, отделить рядовых от сознательных противников, выиграть время. Но уже поздно. В него целятся из винтовки, он видит это, но не отступает: « – Не смей! Убить всегда успеешь! Слово – бойцу-коммунисту! ». Следует выстрел: «Штокман, ломая руками грудь, упал на колени, поник обнаженной седоватой головой.
… И тот час же, нагнувшись, снова вскочил на ноги». Опять гул толпы покрыл его голос: «Но коммунизм будет жить!…Товарищи!…Опомнитесь!…» Это были его последние слова. Второй выстрел оборвал жизнь коммуниста Штокмана, он упал под ноги сгрудившихся вокруг него мятежников и не поднялся. В романе «Тихий Дон» казаки далеко не сразу разобрались в исторических событиях, совершив немало непоправимых ошибок. М. А. Шолохов в романе приводит два обращения Троцкого к войскам – «Восстание в тылу» и «Приказ». Эти документы свидетельствуют, что причинами восстания, по его утверждению, стали «контрреволюционные плутни, кулацкие интересы и темнота массы казачества». Ни слова в них о массовых расстрелах, лишь о несправедливостях: «Возможно, что казаки терпели какие-либо несправедливости от отдельных проходивших воинских частей или от представителей Советской власти». Потом следует предписание: «Важнейшей задачей по этому является сейчас очищение Дона от мятежа и мятежников». Это мстительное безрассудство раздражало казаков. Вот реакция Григория Мелехова: «Григорий докончил читать, мрачно усмехнулся. Статья наполнила его озлоблением и досадой». а Мишке Кошевому запомнились слова: «…гнезда бесчестных изменников должны быть разорены». И не прислушивался он больше к невнятному голосу жалости, рубил пленных, «красного кочета» пуская под крыши куреней, убил столетнего деда Гришаку, поджег дом Коршуновых. Одним из центральных эпизодов романа «Тихий Дон », изображающих гражданскую войну в Донском крае, была расправа с экспедицией Подтёлкова и Верхне-Донское восстание.
Сочинение на тему Штокман в романе «Тихий Дон»
Шолохов М.А.
Стр. 1
Сочинение на тему Штокман в романе «Тихий Дон»
Шолохов М.А.
Стр. 2
Сочинение на тему Штокман в романе «Тихий Дон»
Шолохов М.А.
Стр. 3
Источник: https://my-soch.ru/sochinenie/171shtokman-v-romane-tixij-don187
Лучше всего взять и перечитать (или прочитать)!
«Тихий Дон» на телеэкране ждала вся страна. Классической экранизации Герасимова уже более полувека, позже была кинонеудача Бондарчука. Пришла пора современными глазами перечитать Шолохова.
Что мы видим в новом фильме? Жизнь сочится с экрана. Веришь всему: живые люди, живая жизнь, живой язык, смерть… Актеры безупречны, природа живописна, казачий быт без дешевых подделок. Шолоховская художественная ткань режиссером Урсуляком воссоздана чрезвычайно талантливо и достоверно…
Но почему в телеверсии Урсуляка нет некоторых персонажей? Штокмана? Иосиф Давыдович Штокман – важнейшая фигура в романе о гражданской войне. Без этого скромного героя, партийного пропагандиста, становится непонятным, почему вчерашние соседи, кумовья стали непримиримыми классовыми врагами и принялись с энтузиазмом и ожесточением рубить друг другу головы.
Кто посеял ненависть? Почему Мишка Кошевой убил Петра Мелехова и деда Гришаку, а Дарья застрелила кума Ивана Алексеевича? Почему заполыхал хутор Татарский? Почему нет жизни Григорию на родной земле? Проще объяснить кровавую бойню, развернувшуюся в России, некими объективными обстоятельствами и стихийными причинами ,но…
«Резались сначала в подкидного дурака, потом как-то незаметно подсунул Штокман книжонку Некрасова. Стали читать вслух – понравилось.
Перешли на Никитина, а около рождества предложил Штокман почитать затрепанную, беспереплетную тетрадку… В завалюхе Лукешки-косой после долгого отсева и отбора образовалось ядро человек в десять казаков».
После новой экранизации Шолохова так и хочется, перефразируя другого классика, воскликнуть: «Так был ли Штокман?»
Был, отвечает автор «Тихого Дона». И, судя по событиям, которые развернулись в России и в романе после 1917 г., Штокман и его товарищи со своей задачей справились успешно.
Можно бесконечно задаваться вопросами: почему режиссер Урсуляк избавился от некоторых героев, почему переписал по-своему конец романа, почему вообще взялся за экранизацию?
Но лучше всего сесть и прочитать (или перечитать) шолоховский «Тихий Дон». Роман о людях, которым довелось жить, любить, умирать в самое тяжелое для страны время.
Полностью здесь: https://vz.ru/opinions/2015/12/4/781867.html ——————–
“Так был ли Штокман?” Был, отвечает автор «Тихого Дона».
Штокман (Шатуновский Виллиан Зиновьевич). “Тихий Дон”(1957-1958)————————-
Штокман Иосиф Давыдович – слесарь. Член РСДРП с 1907 г. Прибыл в станицу из Ростова с женой. Работал на заводе «Аксай», «потом…, а теперь является агентом от компании “Зингер”» по распространению швейных машин.
В 1907 г. отбывал наказание в тюрьме, был в ссылке. Штокман «среднего роста, худощав, близко поставленные к мясистой переносице глаза светлели хитрецой»… ,«часто улыбается; но косая поперечная морщина, рубцевавшая белый покатый лоб, двигалась медленно и тяжело, словно изнутри толкаемая ходом каких-то скрытых мыслей».
Штокман обладает даром красноречия, умеет убеждать…
В станице Штокман снимает две комнаты у вдовой бабы Лукешки. Вскоре у Штокмана на квартире стал собираться разный люд. Читали «про Пугачева, про вольное житье, про Степку Разина и Кондратия Булавина».
«В завалюхе Лукешки косой после долгого отсева и отбора образовалось ядро человек в десять казаков.
Штокман был сердцевиной, упрямо двигался он к одному ему известной цели. Точил, как
червь древесину, нехитрые понятия и навыки, внушая к существующему строю отвраще-
ние и ненависть. Вначале натыкался на холодную сталь недоверия, но не отходил, а про-
грызал…»Через неск. месяцев Штокмана арестовали, нашли запрещенную литературу.«Выехал из хутора запряженный парой почтовый тарантас. В заднике, кутая бороду засаленный куцый воротник пальто, сидел, подремывая, Штокман».
Куда его увозили и встретится ли кто-либо с ним, никто не знал…Проходит несколько лет. Штокман «в ссылке встретил революцию. Организовал
с товарищем отряд Красной гвардии, дрался с Дутовым и Колчаком…
» Политотдел
Восьмой армии направил его для работы в Вешенский округ, как когда-то жившего здесь
и знакомого с условиями.
Его взгляды на революцию и необходимость действий по отношению к классовым
врагам жестки и решительны. «Уничожить нужно только матерых, а остальных — ну хотя
бы отправить в глубь России. Но вообще с врагами нечего церемонится! “Революцию
в перчатках не делают”, – говорил Ленин …Или они вас, или мы их! Третьего не дано…»Своими речами Штокман может «ворохнуть» казачьи сердца, завести разговор подушам, говоря о своих политических взглядах. «Мы — за то, чтобы войны не было… Мыо новой жизни за братство народов!..» Он говорит казакам о новой жизни, которую онивзрастят, вспахав землю и удалив сорняки старой жизни…
Штокман размышляет о том, что же объединяет его и красноармейцев, совершенно
ему незнакомых и чужих, но к которым он испытывает большую внутреннюю теплоту.«Что связующее? Ну, общая идея… Нет, тут, пожалуй, не только идея, а и дело. А еще
что? Быть может, близость смерти?»
В апреле… вспыхнуло восстание. Пытаясь образумить обманутую начальствомтолпу, Штокман обращается к ним с речью: «Вы можете убить меня, но я повторяю:опомнитесь! Не митинговать надо, а идти на белых!.. Ваш командир полка…» Но не успел
он закончить фразы, как «приглушенно треснул выстрел». Штокман «упал на колени,
поник обнаженной седоватой головой… И тотчас же, качнувшись, снова вскочил на ноги».«…Вас ввели в заблуждение!.. Предатели… они заработают себе прощение, новыеофицерские чины… Но коммунизм будет жить!.. Товарищи!.. Опомнитесь…»
армейцев.
https://www.a4format.ru/pdf_files_bio2/479d8e0e.pdf
Источник: https://uchenitsa-iya.livejournal.com/2894027.html
Михаил Кошевой в романе Шолохова
Искусство и развлечения 10 мая 2018
Настоящим мастером слова Михаилом Шолоховым было создано великое произведение “Тихий Дон”. Оно считается поистине народной эпопеей в стиле Пушкина, Толстого, Достоевского. Множество судеб, характеров, миропониманий показал выдающийся автор в своем романе.
Становление характеров героев показано в переломные годы истории – революция, гражданская война. Особое место в системе персонажей Шолохова, среди сложных, многогранных, противоречивых людей, занимает Михаил Кошевой. Характеристика этого человека той эпохи поможет вам понять его сложную, но яркую личность.
Начало бурных событий в романе-эпопее
История казачества в бурные годы с 1912 по 1922 год показана Шолоховым в эпопее “Тихий Дон”. В этом произведении отображено все, начиная от своеобразного казачьего уклада жизни до их культуры, традиций, нравов. Роман переполняют события общественно-политической жизни, сильно повлиявшие на судьбу донских казаков.
Главных героев романа автор наделил ярким индивидуальными характерами. В перипетиях сильных страстей у них складываются непростые судьбы. Центральное место в романе занимает Григорий Мелехов.
Шолохов показывает его нелегкий жизненный путь и становление нравственного облика. Читатель наблюдает за традициями казачества, общечеловеческими нравственными ценностями.
Для лучшего раскрытия характеров героев автор использует прекрасные пейзажи донской земли.
В начале романа нарисован быт и нравы станицы казачьей перед Первой мировой войной. Вначале хутор Татарский жил спокойной, мирной жизнью. Шолохов показывает связь самобытных и ярких личностей – Григория Мелехова и Аксиньи Астаховой.
Но их личная жизнь усугубляется потрясениями, которые пришли с революцией и гражданской войной. У Григория был друг Михаил Кошевой, образ которого дается автором немного второстепенно. Но именно он является полнейшим противовесом Григория Мелехова.
С наступлением советской власти Григория мучают сомнения и колебания, а Кошевой полностью проникся идеей равенства, справедливости и братства. Еще работая отарщиком в станице, Мишка размышляет о том, что где-то люди решают чужие судьбы, а он просто кобыл пасет.
И он полностью решил посвятить себя коммунистическим идеям.
Внешность Кошевого
В начале романа читатель видит Мишку Кошевого обычным хуторским парнем. У него наивное и даже немного детское выражение лица, смешливые глаза. Глазам героя уделено Шолоховым особое внимание. В первой книге он их показал темными, а во второй они превратились в голубые и холодные. И это неспроста. В Михаиле произошли сильные внутренние изменения. Он даже перестал улыбаться.
Война сделала лицо Мишки возмужавшим и как-бы “полинявшим”. Герой стал жестоким, нахмуренным, сурово сдвигал брови и стискивал зубы. Своими зрачками он так пронизывал врагом, что они не имели места под ногами. В конце романа маленький теплый огонек вспыхивал в его глазах, когда он смотрел на Дуняшку и Мишатку (детей Григория). Маленькая частичка теплоты и ласки вспыхивала и тут де угасала.
Видео по теме
Зарождение взглядов Михаила Кошевого в романе “Тихий Дон”
Еще в первой книге Шолохов знакомит читателей с Мишкой Кошевым. Это обычный паренек, ничем не отличающийся от других казаков. Он вместе с хуторской молодежью развлекается по вечерам, следит за хозяйством. Поначалу кажется, что автор вставил этот персонаж только для массовки.
Но вскоре он стал участвовать в кружке Штокмана. Приезжий член РСДРП смог полностью переубедить парня в правоте советской власти, и тот встает на ее сторону. Сомнений по поводу правоты коммунистических идей у него не осталось.
Его уверенность в своей правоте приводит героя к фанатическим действиям, очень жестоким.
Послереволюционные изменения в герое
Через некоторое время классовая ненависть полностью завладела Михаилом и вытеснила из его сердца все общечеловеческие качества. После того, как он узнал о гибели своих друзей по сходке, в нем произошло окончательное перерождение.
После убийства Штокмана и еланских коммунистов в мишкином сердце поселилась жгучая ненависть к казакам. Жалость уже перестала быть его советчиком, он жестоко поступал с любым пленным казаком. Вступив в ряды Красной Армии, он убивал, выжигал дома.
Самой показательной сценой жестокости Кошевого считается карательная экспедиция в станицу Каргынскую, где он лично поджег 150 домов.
Откуда взялась такая жестокость, ведь парень не был раньше таким? В молодости он даже поросенка не мог зарезать. Но вот противников новой власти Михаил не считал за людей.
На таких у него запросто поднималась рука, ведь у них не было никакой идеи. Герой постоянно называет таких людей врагами, и они ему видятся везде.
Даже Дуняша, самый близкий ему человек, не должна плохо отзываться о коммунистах, иначе он и ее выбросит без раздумий из своей жизни.
Кошевой в доме Мелеховых
Несколько лет Кошевой воевал в гражданской войне в рядах Красной Армии. По возвращении он приходит в дом к своей возлюбленной Дуне Мелеховой. Как же встречает гостя семья Мелиховых? Любить его им было не за что. В свое время Михаил убил брата Дуни – Петра, а также их свата.
Мать Дуняши, Ильинична, грубо и неприветливо встретила Кошевого, даже с ненавистью. Но Михаил настойчиво пользуется тем, что Дуня любит его. Он оказался не только избранником Дуни, но и врагом ее семьи. В единый трагический эпизод сливаются ненависть и любовь. Дуня все еще любит прежнего Мишу, но не настоящего убийцу.
Ведь он даже не засомневался отдать приказ об аресте своего бывшего друга Григория, брата Дуни.
Как бы там ни было, чувство вины не терзает душу Михаила. Во всех казаках, не поддерживающих советскую власть, он видит не своих земляков, а классовых врагов. Он не терзает себя за убийство Петра, потому что считает, что тот поступил бы также на его месте.
Григорий в конце все же пересилил себя и раскрыл Михаилу руки для объятий, но тот остался непоколебим. Ненависть полностью овладела им. В четвертой книге Кошевого назначили на хуторе председателем ревкома, что сделало его еще более холодным.
Его глаза стали ледяными.
Поступки Михаила и человеческие черты
Охватившая Россию революция превратила сердце Кошевого в пылающий огонь. Он стал верным солдатом новых времен. На пути к светлому будущему всех угнетенных он готов отбирать жизни у односельчан. Ему не жалко ни друзей, ни стариков. Людей, не поддерживающих коммунизм, он люто ненавидит.
Только что-то чуть человеческое просыпается в нем, когда он женится на Дуняше и помогает по хозяйству Ильиничне. Будучи в глубине души добрым человеком, он проявляет трудолюбие. Михаил свято верит, что беспощадность в борьбе за новую жизнь обязательно принесет хорошие плоды. Только так ли это?
Григорий Мелехов и Михаил Кошевой
Мишка Кошевой является полным антиподом Григория Мелехова. Тот сначала служил в регулярных войсках царской армии, потом переметнулся в Красную Армию, затем был в рядах добровольческой и повстанческой армии.
После всех скитаний он стал участником отряда Фомина. Там собирались люди, которые находили себя в разбое и вели лихой образ жизни с убийствами и грабежами.
Таким образом, гражданская война породила разбойников, которые не руководствовались нравственными скрепами “Не укради” и “Не убий”.
Метания Григория между красными и белыми привели его к асоциальной среде. Он умеет воевать, но не хочет. Он желает распахивать землю, растить детей, жить с любимой, но ему не дают. Вот в этом Шолохов и показывает трагедию казачества того времени.
В отличии от Григория, Михаил не желает распахивать земли и работать на них. Он неплохо устроился начальником. В конце романа Григорий заканчивает свою войну, возвращается домой, у него нет желания скрываться и воевать. Но его судьба в руках власти, то есть Михаила Кошевого. Финал романа остался открытым. Читателю неизвестно, смог ли Григорий обрести немножко тепла рядом со своим сынишкой.
Положительный ли персонаж Кошевой?
Если рассматривать Кошевого с политической точки зрения, то он принял положительную сторону. Он стал преданным борцом за светлое будущее. А вот о его общечеловеческих позициях даже страшно подумать. Разве может фанатик без души и сострадания построить что-то светлое? Так что, скорее, это персонаж отрицательный.
Что хотел показать Шолохов образом Кошевого?
Изображая судьбы Михаила Кошевого, Григория Мелехова, а также и других героев, Шолохов хотел показать бесценность человеческой жизни. Даже самая благородная идея не имеет права отбирать чью-то жизнь.
Автор романа акцентирует внимание на том, что только в труде, заботе к детям, любви заключается смысл человеческой жизни. Именно такие ценности должны быть у настоящего казака, а не такие, как у Михаила Кошевого.
Источник: fb.ru
Источник: https://monateka.com/article/275826/
Маргарита ЗАЙЦЕВА. Национальное и общечеловеческое в романе М. Шолохова «Тихий Дон»
Существует большое количество исследований, в которых подробно рассматриваются вопросы участия евреев в революционных событиях в России начала ХХ века. К этой теме неоднократно обращались Иван Ильин, Василий Розанов, Михаил Меньшиков, Вадим Кожинов, Николай Бердяев, Сергей Булгаков, Лев Карсавин…
Точка зрения, что в революционном движении в России участвовали отщепенцы еврейского народа, оторванные от его культуры, широко представлена у еврейских авторов. Среди послереволюционных эмигрантов из России было и большое количество русских евреев. В 1923 году Д. Пасманик вместе с И. Бикерманом, Г. Ландау, И.
Левиным, Д. Линским, B. Манделем образовали «Отечественное Объединение русских евреев за границей». В том же году эта группа опубликовала обращение «К евреям всех стран!» и вскоре издала в Берлине сборник «Россия и евреи». А.
Солженицын в своей книге «Двести лет вместе» приводит цитату из этого сборника, отражающую отношение его авторов к евреям-большевикам: «Грех, который в себе самом носит уже возмездие, ибо какое может быть большее несчастие для народа, чем видеть своих сынов беспутными» (Солженицын А. Двести лет вместе (1795–1995). В 2 ч.
— М., 2001). Сам А. Солженицын, глубоко изучив биографию Троцкого, пишет: «…я согласен с мнением, что у него (Троцкого. — М.З.) не было специфически-еврейских горячих привязанностей, а наоборот — ярый интернационализм» (Там же.).
Полностью соглашаясь с тем, что евреи-большевики — это не евреи по духу, Солженицын подчёркивает, что и русские-большевики «не были русскими по духу», более того, — чаще были русофобами (Там же.).
Размышляя о причинах, сделавших социализм столь соблазнительным для евреев, А. Солженицын приводит версию М. Агурского.
Он утверждал, «“что участие в революционном движении было своего рода [более] “приличной” ассимиляцией”, нежели обычная ассимиляция, требовавшая крещения; и к тому же выглядело особенно благородно потому, что означало как бы и бунт против собственной еврейской буржуазии — и против собственной религии, теперь поставляемой революционерами в ничто». А. Солженицын так продолжил мысль М. Агурского: «Однако эта “приличная” ассимиляция никак не была полной и даже подлинной: многие поспешливые молодые люди оторвались от своей почвы, но и не вросли в русскую, они остались вне наций и культур — тот самый материал, который так и нужен для интер-национализма. А так как еврейское равноправие оставалось одним из главных лозунгов всероссийского революционного движения, то в голове и в груди каждого такого еврейского юноши, пошедшего в российскую революцию, сохранялось, что он продолжает служить интересам еврейства: занимаясь революцией, он тем самым борется и за еврейское равноправие» (Там же.). А. Солженицын считает, что «российские революционеры» «нуждались в еврейском соучастии» и использовали их «как зажигательную смесь».
По-разному оценивали степень, мотивы и значение участия евреев в двух революциях и Гражданской войне в России русские писатели. Так, Пётр Краснов революционные события, изображённые в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени», представляет как жидо-масонский заговор.
В. Шульгин подчёркивал чуждость еврея-большевика культуре, мировоззрению иудейского народа. Так, генерал показывает картины осквернения евреями русских святынь во время первой революции в России. Народное возмущение в результате вылилось в еврейский погром. Офицеры, в том числе В.
Шульгин, наводили общественный порядок и защищали еврейские семьи. Однако еврейские мальчишки неожиданно дали залп по генералу и его солдатам. Показательна реакция старого еврея на это событие: «— Ваше благородие, как их можно удерживать!.. Я — старый еврей. Я себе хожу в синагогу.
Я знаю свой закон… Я имею бога в сердце. А эти мальчишки! Он себе хватает бомбу, идёт — убивает… На тебе — он тебе революцию делает… Ваше благородие… И вы поверьте мне, старому еврею: вы говорите — их нет десять тысяч.
Так что же, в чём дело?! Всех их, сволочей паршивых, всех их, как собак, перевешивать надо. И больше ничего, ваше благородие».
В. Шульгин продолжает: «С тех пор, когда меня спрашивают: “Кого вы считаете наибольшим черносотенцем в России?” — я всегда вспоминаю этого еврея… И ещё я иногда думаю: ах, если бы “мальчишки”, еврейские и русские, вовремя послушались своих стариков — тех, по крайней мере, из них, кто имели или имеют “бога в сердце”!» (Шульгин В. Дни. В кн.: В. Шульгин. Дни. 1920. — М, 1989).
В романе Михаила Шолохова «Тихий Дон» еврейская тема раскрывается через образы Штокмана, Абрамсона, Анны Погудко, некоторые эпизодические лица, через высказывания казаков.
Образы евреев у Шолохова более жизненны, более реалистичны, чем, например, у П. Краснова. Они не вызывают такой однозначной антипатии, как Кноп, Троцкий и многие другие герои в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени». Евреи «Тихого Дона» увлечены идеями социализма. До последнего вздоха борется за свои убеждения бесстрашный Штокман, в героическом порыве гибнет Анна Погудко.
В романе М. Шолохова евреи сражаются в рядах Красной Армии. Так, у Аникушки дома Григория поражает своей ловкостью взводный 13-го кавалерийского, который «посреди хаты, по земляному полу зелёным чёртом вьётся и выбивает частуху». «Жид, а ловкий!» — заключает Григорий. Аникушка сообщает Пантелею Прокофьевичу о приближающихся красных: «Режут людей. У них жиды да китайцы…».
На страницах романа М. Шолохова мы не найдем такого засилья евреев, как в уже упоминаемом романе П. Краснова. Однако автор ненавязчиво указывает, что евреев среди большевиков было немало.
Так старик, призывая казаков к восстанию, говорит: «Отцов и дедов ваших расстреливают, имущество ваше забирают, над вашей верой смеются жидовские комиссары…». Солдатов, услышав речи Кошевого о равноправии, возмущен: «— Ты, сукин сын, казачество жидам в кабалу хотел отдать?! — крикнул он пронзительно, зло.
— Ты… в зубы тебе, и все вы такие-то, хотите искоренить нас?! Ага, вон как!.. Чтоб по степу жиды фабрик своих понастроили? Чтоб нас от земли отнять?!».
Не отрицают своей связи с евреями и сами красные. Кривошлыков, приехавший с Подтёлковым в Новочеркасск провозгласить власть большевиков, на вопрос Каледина: «Как понимать вас, когда во главе Совета стоят Нахамкесы и им подобные?», — отвечает:
«— Им доверила Россия, — доверяем и мы!
— Будете ли иметь с ними сношения?
— Да!
Подтёлков одобрительно хмыкнул, поддержал:
— Мы не считаемся с лицами — считаемся с идеей».
Уже то, что Штокман — один из самых значительных образов красноармейцев — еврей, само по себе, с нашей точки зрения, показательно. Штокман отрицает свои еврейские корни, называя себя русским. Но по мировоззрению, культуре этот человек не является русским.
Духовно русских он безжалостно уничтожает. Герой не просто скрывает своё происхождение в целях революционного дела. Он действительно, судя по всему, евреем себя не считает.
То есть национальная идентификация этого образа весьма размыта, если не сказать больше — отсутствует, в силу его интернациональных взглядов.
Штокман и Абрамсон руководят людьми, направляют их действия, овладевают их умами. Многие герои без Штокмана словно плутают в темноте, теряют опору в вихре революционных событий.
Иван Алексеевич Котляров «вспоминал с большой, не изведанной доселе горячей любовью человека, под руководством которого прощупал жёсткую свою дорогу». «Ягодка — наш Осип Давыдович! Он бы теперь нам всё разложил».
В постоянных наставлениях и пояснениях Штокмана нуждается Валет: «Я об нём более отца понимаю. Отец-то мне дёшево стоил…».
Кошевой «часто хватался за рукав штокмановской шинели, будто опасаясь, что вот оторвётся Штокман и скроется из глаз или растает призраком».
Штокман и Абрамсон руководят людьми хитро и умело. Когда Абрамсон впервые предстает перед Бунчуком, он кричит, «напирает на собеседника» — пожилого железнодорожника. Железнодорожник смущён, оправдывается, «но человек с жуково-чёрной головой не давал ему рта раскрыть». Абрамсон и Штокман бесстрашны.
Даже со следователем, который одним росчерком пера может лишить его жизни, Штокман ведёт себя вызывающе самоуверенно. Он смотрит «выше следовательской головы»; не дожидаясь приглашения, сам просит разрешения сесть, сам же и начинает свой допрос. В одном из эпизодов Штокман прямо называется врагом самого императора.
Сиделец, увозивший его из хутора после ареста, в первый раз видел «человека, который против самого царя шёл». Но бесстрашие героя не вызывает у нас восхищения, скорее, настораживает. Страх естественен для человека, если он хоть чем-нибудь дорожит. Этим может быть и собственная жизнь, и жизнь родных, и родной дом, и Отечество, и так далее.
А могут быть ментальные категории — совесть, честь, любовь… Но ничто не страшит Штокмана и Абрамсона, а значит им нечего терять: они мертвы духовно. Они живут лишь абстрактной идеей, не подкреплённой человеколюбием.
Автор подчёркивает чуждость Штокмана среде казаков («человек чужой, не станичный», «никем не примеченный, незнакомый, в чёрной шляпе человек»). Для него люди делятся только на сторонников коммунизма и врагов советской власти. К последним Штокман беспощаден.
Когда Иван Алексеевич, поражённый расправой над казаками, приходит к Штокману за поддержкой, то не находит у него сочувствия. Ничто не дрогнуло у Штокмана в душе.
Холодность перерастает у героя в открытую злобу: «Душок у тебя… Я за тебя возьмусь! Этакая дубина! Рабочий парень, а слюни интеллигентские…»; «Но вообще с врагами нечего церемониться! “Революцию в перчатках не делают”, — говорил Ленин. Вообще же переживать тут нечего».
В. Лавров в своей статье «Когда штокманы смеются, Тихий Дон плачет» справедливо характеризует образ: «Ненависть — вот, пожалуй, главная душевная болезнь, которой давно уже болеет большевик Штокман. Это болезнь внутреннего, а не внешнего порядка. Сердце человека черствеет и каменеет.
При этом всё в личности перерождается — его мысли, воображение, интересы, оценки, шутки, смех, речь, его стремления, намерения и образ действий. Всё подчинено душевному спазму отрицания, всё пропитано ненавистью и опирается только на неё» (Лавров В. Когда штокманы смеются, Тихий Дон плачет. Образ большевика Штокмана в романе М.
Шолохова «Тихий Дон» // https://www.voskres.ru/idea/stokman.htm).
И действительно, во внешности Штокмана преобладают хищнические черты: «близко поставленные к мясистой переносице глаза светлели хитрецой», «строгал толпу лезвиями узко сведённых остреньких глаз», «прищурил левый глаз, словно целясь», «суровые стерегущие глаза».
Безжалостен к врагам большевиков и Абрамсон. При первой же нашей встрече с этим персонажем мы застаем его за телефонным разговором, в котором он требует смертной казни. «Я буду настаивать, чтобы его расстреляли! — жёстко кончил он и повернулся к Бунчуку разгорячённым лицом…». Для сравнения вспомним, как сам Бунчук душевно сгорает, верша революционный суд.
Как и в романе П. Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени», в «Тихом Доне» страшное пламя Гражданской войны не щадит никого: одинаково страдают и русские, и евреи.
Семак, который едет в отпуск из-под Новочеркасска, рассказывает, как в Балошове взяли состав: «А потом как пошли жидов тресть, — смех! Из моей полусотни один ловкач по жидам восемнадцать штук карманных часов насобирал, из них десять золотых…», «жидовок сильничали прямо напропалую».
В романе звучит мысль о похожести судьбы еврейского народа и казаков: «Мы зараз, как евреи, — рассеялись по лицу земли».
Евреи-революционеры в романе — это, с одной стороны, бесстрашные, сильные люди, обладающие неиссякаемой энергией, магическим влиянием на окружающих.
Это и трудолюбивые люди, что немаловажно в духовно-нравственном мире «Тихого Дона». Так, Анна работала на фабрике, давала уроки.
Она была «полна той тугой полнотой, которая присуща всем здоровым, физического труда девушкам». При описании Штокмана подчёркиваются большие рабочие руки.
Но с другой стороны — это и одинокие люди без прошлого и, главное, без будущего. Ни у кого из них нет детей.
Еврейские семьи вообще славились своей сплочённостью. В еврейских семьях, как правило, было много детей. Но в романе у героев-евреев семей по большому счёту нет.
Так, единственным членом семьи Штокмана является его жена, «щупленькая, белобрысая женщина», некое безликое и бессловесное существо. Нет никаких подробностей её внешности. Когда они с мужем приехали, «лица её Федот не разглядел». Мы даже не знаем её имени.
Также упоминается дед, который происходил из латышей и которого, судя по всему, уже нет в живых, так как Штокман говорит о нём в прошедшем времени.
О родных Абрамсона не сказано ни слова.
Единственным родным человеком для Анны Погудко до появления Бунчука была её мать. О матери также сказано очень мало: «Лицо её неясно напоминало Анну: тот же иссиня-чёрный блеск глаз, тот же с горбинкой нос…»; «говорила с заметным еврейским акцентом».
Случайно ли евреи в романе — бессемейные люди? Думается, что нет. Семья, члены которой связаны общностью любви и бережения родной земли, общностью быта, взаимной поддержкой и моральной ответственностью, всегда стояла и стоит у колыбели формирования личности, формирует ориентиры на всю трудовую и социальную жизнь человека. В художественном мире М.
Шолохова семье отведено центральное место. С изображения семейного уклада, драматических коллизий семьи Мелеховых начинается роман и заканчивается возвращением Григория на родной двор после столь долгих блужданий, ошибок и переживаний. Семья у М.
Шолохова — это своеобразный изобразительный центр, сквозь призму которого раскрываются характеры и судьбы героев.
С нашей точки зрения, отсутствие родных у евреев в романе выражает отношение к ним автора. Семья, домашний очаг в «Тихом Доне» — это ответ на все жизненные искания Григория Мелехова. И ответ этот он находит только в конце романа.
Семья, дети — это суть и цель жизни каждого духовно здорового человека, и неважно, еврей он или русский. Но Абрамсон, Анна Погудко, Штокман не обретают этого смысла, ибо встали на ложный путь.
Автор лишь однажды даёт им возможность прикоснуться к высшей правде.
Так, в любви Анны Погудко и Бунчука переплетаются два проявления этого чувства. Анна горит в огне страсти, и в такие минуты в ней появляется что-то злое, агрессивное, враждебное («блеснула задымлённым синеватым огоньком глаз, грубовато, вымученно прошептала…»). В этой любви довлеет собственное «я», требовательное и беспощадное. Не случайно огнём глаз Анна напомнила Григорию Аксинью.
Но испытывает Анна и другие чувства. Она счастлива, когда ухаживает за больным Бунчуком, и ощущает к нему материнскую нежность.
Когда эти чувства побеждают, героиня становится умиротворённой: «Анна встала, молча обняла его и спокойно, как мать, поцеловала в лоб» (здесь и далее курсив мой. — М.З.
); «Бунчук долго ощущал на себе не только ласку любимой, но и её тёплую, налитую вровень с краями материнскую заботливость».
Нечто подобное счастью испытывает однажды и Штокман: «Полузакрыв глаза, он старался не терять ноги и, испытывая прилив большой внутренней теплоты ко всем этим, вчера ещё незнакомым и чужим ему ребятам, думал: «Ну хорошо, почему же они вот сейчас стали мне так особенно милы и жалки? Что связующее? Ну, общая идея… Нет, тут, пожалуй, не только идея, а и дело. А ещё что? Быть может, близость опасности и смерти? И как-то по-особенному родные… — И усмехнулся глазами. — Неужто старею?
Штокман, с удовольствием, похожим на отцовское чувство, смотрел на могучую, крупную спину идущего впереди него красноармейца…».
Если образы казаков «Тихого Дона» в контексте семейных ценностей и традиций можно разделить на две антагонистические группы, то евреи-революционеры — все бессемейные. Анна в этом смысле, как, например, и Дарья Мелехова, является антиподом идеала женщины — женщины-матери, женщины-хранительницы домашнего очага.
В романе — это единственная героиня, которая воюет в армейских рядах. Она несёт в этот мир не жизнь и любовь, а смерть. Несмотря на то, что Анна Погудко умирает, совершая подвиг, отвага её не вызывает восхищение, только жалость: «Жалкий заячий вскрик Анны. И она, оседающая на землю, с вытянутой рукой и безумными глазами».
Думаем, так и не нашла она себя и своего места в жизни.
Таким образом, размышляя над участием евреев в революционных событиях, М. Шолохов исходит из общечеловеческих ценностей, равных для всех героев независимо от их национальности. Шолохов, подчёркивая национальную беспочвенность евреев-революционеров, лишая Абрамсона, Штокмана и Анну Погудко подлинного смысла жизни — семьи, показывает ложность выбранного ими жизненного пути.
Источник: https://parus.ruspole.info/node/3489
Кто на самом деле написал «Тихий Дон»?
Однако, на мой взгляд, противники советской литературоведческой традиции, а среди них были очень известные имена (например, А. Солженицин был твердо уверен, что Шолохов не является автором романа, а уж он в литературе знал толк), приводят достаточно весомые возражения на этот счет:
– феномен «гения» Шолохова слишком явно не вписывается в рамки здравого смысла. Как правило, все великие писатели (ну, может быть, за исключением М. Горького), создавшие произведения такого уровня, имели прекрасное образование, богатый жизненный опыт, а их талант раскрывался постепенно. Т. е.
ранние их произведения, чаще всего, уступают по качеству произведениям зрелого периода. В этом смысле творческий путь Шолохова вообще трудно поддается анализу.
Автор практически не имел образования – Мише Шолохову удалось закончить только четыре класса гимназии: «В 1974 году в Париже была издана книга Ирины Медведевой-Томашевской “Стремя Тихого Донаˮ. В предисловии А.
Солженицын открыто обвинял Шолохова в плагиате: “23-х летний дебютант создал произведение на материале, далеко превосходящем свой жизненный опыт и свой уровень образованияˮ» (1).
Как такое эпохальное произведение мог написать малообразованный человек, до сих пор остается загадкой.
Кстати говоря, и в повседневной жизни Шолохов не производил впечатления интеллектуала. Фактически Шолохова можно назвать писателем одного романа, т. к. его остальные произведения по своему художественному уровню ниже «Тихого Дона». Так, например, Солженицин определил жанр романа «Поднятая целина» как «блокнот агитатора в диалогах»;
– с рукописями история оказалась тоже довольно запутанной. Через некоторое время после первой экспертизы (которая мало у кого вызывает доверие), сделанной еще в конце 20-х годов, рукописи романа бесследно пропали. Шолохов уверял, что потерял рукописи. А в 1947 году он объявил их погибшими окончательно.
Но после смерти писателя рукописи нашлись за границей и не так давно были выкуплены Россией в качестве культурного наследия страны. Но до сих пор они почему-то не опубликованы. Сам факт того, что они написаны рукой Шолохова, мало что доказывает, т. к. сами рукописи могли стать плодом простой переписки или переработки чужого материала.
«Исследователь Зеев Бар-Селла предположил, что это не оригинал, а безграмотная копия с грамотного оригинала»;
– с экспертизой, проведенной в Швеции, дело обстоит еще проще. Представьте себе методы компьютерной обработки в 70-е гг. Сегодня практически во всех областях науки приходится снова и снова уточнять данные компьютерного анализа, сделанного много десятилетий назад, в силу их естественного несовершенства.
При этом нужно учитывать нежелание самих шведов попасть впросак с Нобелевской премией, которой они наградили Шолохова. Да и сам метод, как утверждают некоторые аналитики, был изначально ущербен.
На самом деле, анализируя текст, нужно было сравнивать не отдельные места «Тихого Дона» между собой (выбранные случайно), а текст «Тихого Дона» с текстами того писателя, которого небезосновательно подозревают в авторстве романа.
Если даже допустить, что не Шолохов написал «Тихий Дон», то как тогда объяснить его участие в этой истории?
По мнению противников авторства Шолохова, дело обстояло следующим образом: Шолохов родился и вырос на Дону, на хуторе Кружилин станицы Вешенской в 1905 году.
Весной 1920 года неподалеку от Вёшенской, в районе станицы Новокорсунской, умер участник Донского восстания, прошедший Первую мировую войну, человек, собиравший материал по истории казачества и восстания донских казаков против советской власти, известный казачий писатель Федор Крюков.
Он, по свидетельству очевидцев офицеров, которые лично знали Крюкова, в течение нескольких последних лет до своей кончины писал большое произведение о казаках и войне. После смерти Крюкова все его рукописи, дневник и заметки бесследно исчезли.
Учитывая тот факт, что в годы Гражданской войны в казачьих станицах было не так уж много грамотных людей, рукописи Крюкова вполне могли попасть к Шолохову, который в то время служил в станичном ревкоме, а также работал учителем начальной школы: «В 1975 году, в Париже, вышла книга Роя Медведева “Кто написал «Тихий Дон»ˮ.
Медведев обращает внимание на тот, факт, что тесть Шолохова П. Громославский принимал участие в белоказачьем движении и был одним из сотрудников газеты “Донские ведомостиˮ, которую редактировал Ф. Крюков… После смерти последнего, Громославский с группой казаков похоронил его недалеко от станицы Новокорсунской. Медведев предполагает, что именно Громославскому досталась часть рукописей Ф. Крюкова» (2).
Кстати, сам Шолохов всегда отрицал свою связь с рукописями Крюкова и даже настаивал на том, что ничего не слышал о таком писателе и вообще не знал о существовании такого человека.
Хотя, на самом деле, в это очень трудно поверить: «Есть все основания говорить, что Михаил Александрович, делая такое категоричное заявление, был, по меньшей мере, не совсем искренним… Учась в Москве, в Богучаре, а потом в Вешенской, гимназист Миша Шолохов (как признавался потом) зачитывался русскими классиками, буквально проглатывал журнальные новинки. Неужели он никогда не держал в руках журнал “Русской богатствоˮ…. И в нем – имя Ф. Крюкова. Держал. И читал. Недаром же изобразил в начале второй части романа, как Сергей Платонович Мохов, богатейший в станице человек, на прохладной кушетке перелистывал июньскую книжку “Русского богатстваˮ» (3).
Другом Крюкова был и попечитель Шолохова в писательских кругах А. С. Серафимович. А о личном знакомстве тестя Шолохова с Крюковым мы уже говорили.
К чему было так скрывать очевидные вещи?
Чего боялся молодой советский писатель, когда отрицал какую-либо связь с Федором Крюковым? А что, если он просто переработал рукописи последнего и выдал их за свои? Как это ни покажется странным, у сторонников этой версии есть достаточно серьезные аргументы, а именно:
– во-первых, трудно поверить в то, что молодой, неопытный выходец из провинции мог так ярко описать события Первой мировой войны, в том числе и военный быт. Когда читаешь роман, понимаешь, что так описать армию изнутри мог только тот, кто находился в окопах, казармах и блиндажах, бок о бок с офицерами и солдатами.
Так мог писать о войне Лев Толстой, который принимал непосредственное участие в Кавказской кампании и обороне Севастополя. Так мог писать об армии Александр Куприн, закончивший кадетский корпус, прослуживший несколько лет в действующей армии.
Но молодой, полуграмотный юнец так об армии написать вряд ли бы сумел;
– во-вторых, по мнению многих аналитиков, рукопись романа слишком неоднородна для того, чтобы выйти из-под пера одного человека. Скорее всего, Шолохов правил ее.
Эксперты считают, что первые два тома были закончены настоящим автором практически на 80-90% и поэтому содержат минимальное количество правок Шолохова.
Только этим можно объяснить просто сумасшедшую скорость работы над рукописями этой части романа. Шолохов написал первые два тома (вдумайтесь!) всего за несколько месяцев:
«В начале 80-х годов проблема «взрывной плодовитости Шолохова заинтересовала доцента Орловского института В. М. Шепелева… Если в конце 1926 года Шолохов только “стал думать о более широком романеˮ (после “Донщиныˮ В. С.
) и “когда план созрел, – приступил к собиранию материалаˮ… то начать непосредственно писать первую книгу “Тихого Донаˮ он мог, в лучшем случае, лишь в начале 1927 года, учитывая, что сбор материала требовал очень много времени… Получается, что примерно за четыре месяца Шолохов сумел написать блестящую книгу объемом в тринадцать печатных листов?! Еще меньше времени ушло на сдачу второй книги» (4).
А вот над последующими частями ему пришлось изрядно потрудиться. Именно там мы можем встретить большинство авторских вставок Шолохова, вставок, которые, по мнению некоторых исследователей, пошли только во вред гениальному произведению:
«При внимательном чтении романа обнаруживаются многочисленные неувязки, противоречия и вообще чужеродные куски текста, которые говорят о полном непонимании Шолоховым событий и фактов, описанных (якобы им же самим) в “Тихом Донеˮ, и вызывают законный вопрос: как такое вообще могло быть написано?» (5).
Незадачи
Так, например, в первой части романа Шолохов вставил короткую автобиографическую вставку о молодости Аксиньи, которая вышла замуж не по любви и потеряла первого своего ребенка.
Необходимость этой вставки, скорее всего, была продиктована требованием советской цензуры, придававшей огромное значение описанию нелегкой судьбы простых людей в Российской Империи.
Но вот незадача – сделав эту вставку, Шолохов упустил из виду тот факт, что в дальнейшем (по всей очевидности, переписывая рукопись практически автоматически) говорит нам о том, что у Аксиньи не было детей.
В этом Аксинья признается Григорию, когда объявляет ему о своей первой беременности: «С ним сколько годов жила (т. е. со своим законным мужем Степаном) – и ничего! Сам подумай!.. Я не хворая баба была… Стал быть, от тебя понесла, а ты…».
И это не единственный пример подобной невнимательности: «Дело в том, что Шолохов, конструируя в романе свою версию фронтовой судьбы героев, разорвал непрерывную нить повествования и вставил (11-ю) главу с дневником убитого студента, который якобы Григорий подобрал на передовой.
Заканчивается дневник датой 5 сентября, и Шолохов при этом совершенно “забылˮ, что в середине августа он уже “отправилˮ Григория после ранения в тыловой госпиталь. Чтобы исправить свою оплошность, Шолохов, недолго думая, в позднейших редакциях романа заменил дату ранения Григория с 16 августа на 16 сентября.
Совершенно не обращая внимания, что к хронологическим датам в “Тихом Донеˮ привязаны конкретные исторические события» (6).
Во второй части романа, как мы уже говорили, таких вставок еще больше, и почти все они касаются событий, связанных с революционной борьбой, пафосного описания которой просто не могло быть у Крюкова.
На самом деле, роман «Тихий Дон» представляет из себя произведение исключительно антисоветское, и Шолохову, видимо, пришлось достаточно потрудиться над тем, чтобы сгладить градус антисоветчины в последних частях романа, введя в него таких персонажей, как большевик Штокман, Бунчук и т. д.
«О выпадении из органики романа таких фигур, как Штокман, писала еще в 1974 году И. Н. Медведева (Томашевская)» (7).
В этом легко убедиться, если беспристрастно сравнить те места романа, в которых с нескрываемой любовью, очарованием, а затем и с болью за судьбу Донского казачества описывается быт казаков, природа донской земли, а также события Первой мировой войны и эпизоды Донского восстания. Увы, но все эти политагитки от революционеров Штокмана и Бунчука больше напоминают «Поднятую целину», в которой и близко нет духа любви к казакам и к их самобытной культуре;
– в-третьих, на всем протяжении романа можно наблюдать множество ошибок, связанных с перепиской трудно разбираемой рукописи. Например, говоря о первых днях Первой мировой войны, Шолохов пишет о боях возле города Столыпин. На самом деле, только полный невежда (автоматически переписывающий рукопись), и слыхом не слыхивавший о
Первой мировой, мог перепутать название города Столуппинен, в районе которого действительно произошли первые столкновения русской императорской армии с германцами, с фамилией знаменитого премьер-министра Российской Империи Столыпина, погибшего от руки террориста. И это не единственная описка Шолохова;
– в-четвертых, в романе с какой-то издевательской беспорядочностью перепутаны даты, касающиеся Донского восстания: некоторые указаны точно, другие проставлены невпопад. По всей видимости, Шолохов дорабатывал рукопись и, будучи плохо знакомым с хронологией событий Донского восстания, делал эти ошибки.
А зачем был нужен весь этот подлог?
Учитывая тот факт, что роман вышел в свет после того, как его лично прочел и одобрил Сталин, можно сделать предположение, что «вождю всех народов» понадобился свой, советский гений, способный написать произведение мирового уровня.
Советская власть отчаянно нуждалась в любых подтверждениях того, что она всячески способствует гармоничному развитию человеческой личности, и потому, как и следовало ожидать, плодовита на гениев.
Ну не мог Сталин признать, что гениальный роман написан белогвардейским офицером, воевавшим с Советами и глубоко презиравшим Советскую власть.
К сожалению, объем данной статьи не позволяет нам детально разобрать все аргументы, касающиеся версии о переработке Шолоховым рукописей Крюкова. На самом деле объем этих аргументов мог бы уложиться не в одну солидную книгу.
Поэтому тем, кому интересно выяснить для себя этот вопрос во всех тонкостях и хитросплетениях, советуем воспользоваться ссылками в конце этой статьи и надеяться на то, что рано или поздно с помощью современных методов анализа текстов справедливость будет восстановлена и мы точно узнаем, кто является настоящим автором романа.
Иеродиакон Иоанн (Курмояров)
Ссылки:Николай Кофырин. Правда о «Тихом Доне» // Эл. ресурс: https://blog.nikolaykofyrin.ru/?p=366Макаров А. Г., Макарова С. Э. Неюбилейные мысли. Удалось ли научить «Шолоховедов» работать? // Эл. ресурс: https://www.philol.msu.ru/~lex/td/?pid=012193
Самарин В. И. Страсти по «Тихому Дону» // Эл. ресурс: https://www.philol.msu.ru/~lex/td/?pid=012192
Источник: https://pravlife.org/ru/content/kto-na-samom-dele-napisal-tihiy-don
Загрузка...
