Анализ басни Крылова «Орел и Пчела»
Басня «Орел и Пчела» была написана Иваном Андреевичем Крыловым не позднее 1811 года. В этой басне с оригинальным сюжетом Орел, презрительно снизойдя до разговора с Пчелой, пытается понять, какие мотивы подвигают Пчелу на ее тяжелый труд, который никто не увидит и не оценит в общей массе многотысячного улья.
При этом Орел хвастливо рассказывает о том, как он умеет посеять страх среди животных и среди людей одним только своим появлением в небе.
Пчела же отвечает Орлу, что она не ищет какого-либо публичного признания своих трудов. Ей достаточно знать, что ее незаметный, скромный труд является частью единого большого дела.
Всякому в жизни выпадает свой путь, своя доля, свой черед («Счастлив, кто на чреде трудится знаменитой»). Пути, доли у людей разные: один пашет землю, другой учит детей, третий – воин. Кто-то поучает людей своими сочинениями или ведет научную работу. И труд каждого необходим, полезен.
Естественно, тот, кто стоит у большого дела, находится у всех на виду. Его доля, его череда – видна всем. Все присматриваются к тому, что делает такой человек: «Подвигов его свидетель целый свет».
Если хороши эти подвиги – его хвалят, нехороши – добром не помянут. Иного человека на малом месте и не увидят, а на большом обязательно заметят. Такая известность придает человеку силы, уверенности.
С другой стороны, любая полезная работа чрезвычайно почтенна, она и составляет основу всеобщего благополучия. Да, конечно, хвала тому, кто хорошо управляет, распоряжается доходами, войсками. Но, чтобы распоряжаться доходами, надо вначале добыть их.
А добываются доходы трудами людей, скромно работающих на своих местах. В труде рядового труженика заключен не только источник его собственного пропитания, но и великий «труд на пользу общую». О трудах простого работника мало говорят.
Но всякий смышленый человек не может не понимать, «сколько этот труд почтен».
Все мы знаем, что главное значение басен Крылова состоит в их общей нравственной направленности. Эта нравственная направленность с особенной силой выражена в басне «Орел и Пчела».
В этой басне в качестве жизненного идеала показан труд на пользу людей и общества.
Крылов развивает мысль о том, что скромный труд на общую пользу должен каждому внушать уважение и оставлять в душе труженика отрадное сознание и чувство собственного достоинства.
Басня «Орел и Пчела» примечательна еще и тем, что одна строка из этой басни, где пчела с гордостью говорит о своем скромном вкладе в общее дело пчелиной семьи, стала пословицей: «…Что в них и моего хоть капля меду есть».
В чем главный смысл басни Крылова «Орел и Пчела»?
Хоть труд одной пчелы и не велик, но малое складывается в большое, каждая пчелка вносит толику своего труда в общее, большое, полезное дело. И тем она счастлива. О славе и почестях она не думает. У неё другой удел.
Источник: https://DetskiyChas.ru/school/krylov/analiz_orel_i_pchela/
Разговорная речь в басне
Басня почти всегда представляет собой сценку, диалог – непременная часть басни. Недаром басню сравнивают с «маленькой драмой». Крылов, перед тем как обратиться к басне, писал пьесы, и в его баснях проявилась «заглушенная страсть к драматической поэзии» (Выготский).
Речь в басне всегда имеет установку на собеседника, принимает характер беседы. Передавая диалог героев, автор вводит в поэзию элементы разговорного языка, который в других жанрах в литературу допускать не принято. Басня же в жанровой системе классицизма была узаконенным «низким» жанром, правила которой предполагали использование разговорной речи.
В теории и до Крылова допускался разговорный язык в низких жанрах, но Крылов намного удачнее своих предшественников воспользовался предоставленной возможностью, показав всю потенциальную поэтичность, выразительность просторечия. Оговоримся: Крылов сумел создать образ народной речи, не привязанной к определенному социальному слою.
Просторечие – совсем не обязательно речь только простонародья. (Вспомним: у Грибоедова московские дворяне – и Фамусов, и Чацкий –говорят именно на этом языке, выразительном и часто «неправильном», отклоняющемся от книжных норм.
) Первые читатели Крылова с особенным восхищением говорили о соединении поэтичности и простоты у Крылова: «Можно забыть, что читаешь стихи: так этот рассказ легок, прост и свободен. Между тем какая поэзия! Я разумею здесь под словом поэзия искусство представлять предметы так живо, что они кажутся присутственными» (Жуковский). СТИХ КРЫЛОВА
Для того, чтобы изображать диалог, очень подходит вольный, т.е. разностопный, ямб, который обычно и используют баснописцы[4] Конец строки − это всегда пауза: в равностопном стихе паузы падают через равные интервалы, и он звучит монотонно.
Такая монотонность – свойство, а не недостаток: песне, декламации необходима особая интонация, отличающая их от обыденной речи. У вольного стиха в басне или комедии – другие задачи: передавать изменения интонации.
Здесь паузы на конце стихов, как и в живой речи, возникают не через одинаковые промежутки времени, но передают меняющийся темп речи и у хорошего поэта явным образом подчинены смыслу речи: что-то произносится скороговоркой, а что-то, напротив, выделяется.
Например, в басне «Слон и Моська»: Смотри, уж ты хрипишь, а он себе идетВпередИ лаю твоего совсем не примечает.
Выделенное в особый стих, слово «вперед» приобретает особый вес; подчеркивается, как уверенно идет Слон. Об изобразительных возможностях вольного ямба у Крылова много писал разбиравший его басни Жуковский: «Пустынник был сговорчив, лёг, зевнул,Да тотчас и заснул.
А Миша на часах, да он и не без дела:У друга на нос муха села −Он друга обмахнулВзглянул −А муха на щеке − согнал − а муха сноваУ друга на носу. Стихи летают вместе с мухою.
Непосредственно за ними следуют другие, изображающие противное, медленность медведя; здесь все слова длинные, стихи тянутся:Вот Мишенька, не говоря ни слова,Увесистый булыжник в лапы сгреб,Присел на корточки, не переводит духу,Сам думает: «Молчи ж, уж я тебя, воструху!»И, у друга на лбу подкарауля муху,Что силы есть, хвать друга камнем в лоб.
Все эти слова: Мишенька, увесистый, булыжник, корточки, переводит, думает, и у друга, подкарауля, прекрасно изображают медлительность и осторожность: за пятью длинными, тяжелыми стихами следует быстро полустишие:Хвать друга камнем в лоб.Это молния, это удар!» Имеет значение не только количество стоп, но и характер этих стоп.
Как известно, слова в русском языке в среднем достаточно длинные, и поэтому в русских стихах далеко не каждая ямбическая стопа действительно содержит ударный слог (такое было бы возможно только в языке, состоящем исключительно из двусложных слов). Такой пропуск ударения в стопе называется пиррихием.
У хорошего поэта всякое внешнее ограничение, налагаемое языком, превращается в средство, которое может быть использовано в нужных целях. «Зеркало и Обезьяна» начинается так:Мартышка, в Зеркале увидя образ свой,Тихохонько Медведя толк ногой…Сначала длинное слово «тихохонько»: Мартышка незаметно и медленно подбирается к Медведю. Потом − односложное «толк»: резкий и неожиданный толчок.
Жуковский показывает, как Крылов работает не только с длинными и короткими строчками, но и с длинными (т.е. содержащими пиррихии и потому звучащими в стихе по-особому) и короткими словами: «Что ходенем пошло трясинно государство … живопись в самых звуках! Два длинных слова: ходенем и трясинно − прекрасно изображают потрясение болота.Со всех лягушки ногВ испуге пометались,Кто как успел, куда кто мог.В последнем стихе, напротив, красота состоит в искусном соединении односложных слов, которые своею гармониею представляют скачки и прыганье».
ЧТО ТАКОЕ «МОРАЛЬ» И ЗАЧЕМ ОНА. «ДЕДУШКА КРЫЛОВ»: ОБРАЗ АВТОРА В БАСНЕ
Пословица, да еще поэтическая – не совсем афоризм, то есть не просто верное суждение. Часто своей выразительностью, поговорочностью «ударный» стих обязан образности: говорится не о загадке, а именно о ларчике, не о лице, а об рыльце.
Поэтому «шпилька» обычно – не из «морали» (авторских пояснений к рассказанной истории), а из «рассказа»; нередко это реплика персонажа. Так, басня «Орел и Пчела»: начинается с общих рассуждений:Счастлив, кто на чреде трудится знаменитой;Ему и то уж силы придает,Что подвигов его свидетель целый свет,Но сколь и тот почтен, кто, в низости сокрытый…и т. п.
, потом идет рассказ, в конце которого Пчела повторяет мысли «морали», но на своём, пчелином языке; и именно фраза Пчелы стала пословицей:Но утешаюсь тем, на наши смотря соты,Что в них и моего хоть капля мёду есть.
Из басни «Синица» в язык вошла опять-таки не «мораль» («Примолвить к речи здесь годится, / Но ничьего не трогая лица: Что делом, не сведя конца, / Не надобно хвалиться»), а другое: Наделала Синица славы,А море не зажгла.Роль «морали» в басне Крылова вообще представляется несколько загадочной и двусмысленной, и потому требует особого разговора.
Басня − один из самых древних литературных жанров − по своей природе находится на границе между искусством и не-искусством; не случайно с анализа басни начинаются многие труды по эстетике. Обычно считается, что первые басни – это конкретные случаи из жизни, которыми некогда в древности ораторы подкрепляли смысл своих речей.
Согласно правилам, басня должна состоять из «морали» и «рассказа» − из поучения и изображения; басня постоянно колеблется между откровенным поучением (а прямое поучение, в сущности, лежит за пределами искусства) и искусством − попыткой создать особенный образ мира.
История культуры знает два типа басни: если преобладает поучение, перед нами прозаическая басня; если изображение, рассказ – поэтическая. «Мораль» претендует на роль вывода, итога, на то, чтобы окончательно разъяснить смысл предложенной истории. И в то же время всякому читателю видно, что смысл крыловских басен явно богаче, чем смысл их морали.Доказывая это, психолог Л.С. Выготский напоминал басню «Синица»: «Басня совершенно не гармонирует с моралью, которой она кончается:
Примолвить к речи здесь годится,Но ничьего не трогая лица:Что делом, не сведя конца,Не надобно хвалиться. этого никак не следует из басни. Синица затеяла такое дело, в котором она не только не свела конца, но и не могла начать начала.
И совершенно ясно, что смысл этого образа − синица хочет зажечь море − заключается вовсе не в том, что синица похвасталась, не доведя дело до конца, а в самой грандиозной невозможности того предприятия, которое она затеяла. Самые слова «сжечь море» указывают на то внутреннее противоречие, которое заключено в этой басне.
И вот эти бессмысленные слова Крылов, несмотря на их бессмыслицу, реализует и заставляет читателя переживать как реальные в ожидании этого чуда.
Каким-то незаметным для нас громоотводом молния нашей насмешки отводится с самой синицы и поражает − кого же? − конечно, всех тех зверей, которые шептали друг другу: «Вот закипит, вот тотчас загорится» и которые с ложками явились к берегам».В истории искусства существовал особый вид образа – аллегория.
Аллегория – это такое иносказание, в котором каждая деталь не самоценна, а подчинена общей задаче. Аллегория может быть расшифрована целиком, как ребус. В литературе нового времени найти примеры аллегорий достаточно трудно, аллегорическое мышление в литературе – свойство достаточно отдаленных от нас эпох (примерно до XVII века включительно).
Литература Нового времени стремится использовать не аллегорические, а символические, то есть многозначные образы, допускающие множество толкований.
Примеры аллегорий, хорошо знакомых современному человеку, легче, пожалуй, найти в изобразительных искусствах: в России XVIII – начала XIX века аллегорические изображения отвлеченных понятий встречаем на картинах, на барельефах, такие скульптуры украшали наши сады (например, Летний в Петербурге). Известная нам всем аллегория – изображение правосудия в виде женщины с завязанными глазами и с весами в руках. Здесь каждая деталь может быть расшифрована, причем совершенно определенным образом: повязка на глазах означает неподкупность, весы – справедливость и точность решений.
Басни Крылова – не аллегории, потому что нельзя объяснить, что означают, например, те ложки, с которыми звери явились к берегам. Можно объяснить только, зачем в басне эти ложки – чтобы сделать картинку еще более зримой и смешной. И все-таки зачем же тогда «мораль»?В европейской литературе Нового времени создателем поэтической басни был француз Лафонтен (XVII в.
) − он придал басне личностную окраску, ввел в неё образ автора. Именно Лафонтена много переводил Крылов. Вяземский выразительно сопоставлял творческую манеру Крылова с манерой И.И. Дмитриева: «Дмитриев пишет басни свои; Крылов их рассказывает». Крылов в «морали» не просто говорит, а иногда намеренно «забалтывается». «Мораль» как раз предназначена для того, чтобы создать образ рассказчика.
Характерный пример − «Плотичка»:
Хоть я и не пророк,Но, видя мотылька, что он вкруг свечки вьется,Пророчество почти всегда мне удается,Что крылышки сожжет мой мотылёк.
Вот, милый друг, тебе сравненье и урок:Он и для взрослого хорош и для ребенка,Ужли вся басня тут? − ты спросишь; погоди,Нет, это только побасенка,А басня будет впереди,И к ней я наперед скажу нравоученье.
Вот вижу новое в глазах твоих сомненье:Сначала краткости, теперь уж тыБоишься длинноты.Что ж делать, милый друг: возьми терпенье!Я сам того ж боюсь.Но как же быть? Теперь я старе становлюсь:Погода к осени дождливей,А люди к старости болтливей.
Поучающий в сатирической прозе XVIII века поучал, так сказать, наивно, не опасаясь, что может надоесть; в поэзии XIX века, у Крылова, сама склонность поучать становится предметом изображения, «дедушка Крылов» нарочно принимает учительный тон, «изображает» важного учителя.
⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒
Источник: https://mykonspekts.ru/1-129886.html
Крылов как баснописец
Крылов как баснописец
Жанр басни всегда был популярен в русской и мировой литературе.
Предшественников Крылова — Эзопа, Федра, Лафонтена — привлекала возможность иносказательно обличать пороки современного им общества, высмеивать его недостатки, поучать.
Это было обусловлено жанром басни. В русской литературе конца XVIII — начала XIX века известными баснописцами — предшественниками Крылова были Сумароков и Дмитриев.
Крылов-Баснописец вдохнул в древний жанр новую жизнь. Он, обращаясь к уже известным сюжетам, отбросил все лишнее, искусственное и придал басне живость, правдивость. Басни Крылова имели неслыханный успех.
Они явились совершенно новым явлением в русской литературе по отношению к басням Сумарокова, написанным в классических традициях, и к сентиментализму Дмитриева. Именно Крыловым было привнесено философско-историческое, социальное и нравственное содержание.
Басни Крылова были призваны представить конкретные пороки современной ему действительности, противоречия русской жизни, оценить ее с точки зрения народной нравственности.
Кроме того, новаторством Крылова в жанре басни была его удивительная меткость выражений, остроумие, лаконичность. Жуковский писал о баснях: «Здесь всякая подробность.
была бы излишнею и только ослабила бы главное действие».
И в то же время народное просторечие, свобода разговорного языка, жизненная верность изображаемых картин присутствуют в его «маленьких комедиях», как назвал их В. Г. Белинский.
Ничего не сглаживая и не приукрашивая, Крылов как баснописец выступил одним из зачинателей реализма в русской литературе. Сочетание художественного историзма и народности оказало влияние на язык героев. Каждый персонаж заговорил у Крылова языком, соответствующим своему положению, психологии, характеру. По словам Гоголя, «предмет» выступил «сам собою, натурою перед глазами».
Автор нередко обыгрывал уже известные сюжеты, заимствованные у Эзопа или Лафонтена, но динамическое развитие событий, живой диалог, естественные ситуации еще более возвысили новатора Крылова.
Тематика басен — это результат реакции баснописца на исторические события, общественно-политические и социальные проблемы того времени. Крылов как баснописец осуждал все показное, лживое в мире. Он показал, как продажно и фальшиво общество, основанное на чинопочитании, корысти, обмане.
В баснях общественно-политической тематики автор указал множество волнующих его проблем. Наиболее широко была затронута тема верховной власти в басне «Щука», написанной в 1830 году.
В ней рассказывается о дерзкой и опасной хищнице, творящей беззаконие, совершающей преступления, но все же оправданной лицемерными продажными судьями.
Автор говорит и о том, что ее не только не наказали, но и позволили дальше творить темные дела: “И щуку бросили — в реку.”
В басне «Лягушки, просящие царя» Крылов-баснописец обличает не столько тирана Журавля, сколько глупость самих Лягушек, погрязших в болоте отвлеченных теоретических рассуждений: «Вам дан был царь? — Так тот был слишком тих: вы взбунтовались в вашей луже. Другой вам дан — так этот очень лих; Живите ж с ним, чтоб не было вам хуже».
Пустые теоретические рассуждения Крылов высмеивал и в других баснях. Практичный Огородник из «Огородника и Философа» в состязаниях с теоретиком Философом неизменно выходит победителем.
«Ретивый работник» — простой крестьянин — получил хорошие всходы своего труда, а «барин» Философ остался ни с чем.
Крылов-баснописец искусно переплел в этой басне излишнее мудрствование и полезный упорный труд, житейскую опытность простого мужика из народа
И теории барина, никогда не бравшегося за «соху иль плуг».
До конца жизни оставаясь человеком XVIII века, Крылов, как баснописец, чувствовал в себе отклики тех нравственных идей, которых придерживался в молодости.
Именно отсюда его частое желание поучать, предлагать свои способы избавления от социального зла, исправления пороков. Объектом почитания Крылова всегда оставался упорный труд.
В басне «Орел и Пчела» заключено, по существу, все жизненное кредо писателя:
…и тот почтен, кто в жизни скрытый,
За все труды, за весь потерянный покой,
Ни славою, ни почестьми не льстится,
И мыслью оживлен одной:
Что к пользе общей он трудится.
После провала у теоретиков-просветителей философской идеи о наступлении всеобщего царства разума Крылов обратился не к изучению человека и его индивидуальной психологии, а к его связям и отношениям с обществом.
Тема просвещения была затронута автором и в баснях «Листы и Корни», «Свинья под Дубом», «Вельможа». Основным их мотивом было то, что глупостью и невежеством является бранить науку и ученье, «не чувствуя», что мы «вкушаем их плоды».
Басня «Листы и Корни» затрагивает сразу несколько тем: это отношение «верхов» и «низов» и критика власти, характерная для Крылова, это и изображение основной опоры российского общества того времени, его корней — простого народа.
Удивительно метка, остра, злободневна была басня «Рыбья пляска», которая имела две редакции с разными концовками: «Не могши боле тут лев явной лжи стерпеть… Секретаря и Воеводу в своих когтях заставил петь» и «тут, старосту лизнув Лев милостиво в грудь… отправился в дальнейший путь». В этой басне автор коснулся и исторических событий, и показал отношения власть имущих и подданных.
«Слон на воеводстве» — это изображение самого взгляда автора на верховную власть и конкретный совет «верхам». Поговорка «В семье не без урода» предваряет описание Слона-воеводы, который «в родню был такой, да не в родню был прост».
В этой басне — намек Крылова на пустопорожность добрых намерений Воеводы. Желая отстоять справедливость, он выносит решение по жалобе овец на волков в пользу последних:
По шкуре, так и быть, возьмите, А больше их не троньте волоска.
Сам по себе Воевода комичен, но подтекст басни — трагическое положение «низов» — овец, искавших защиты «наверху». Неся в себе общефилософскую мораль, эта басня имеет непреходящее значение. Вообще «смех сквозь слезы» был свойствен для большинства басен Крылова.
Особое место занимает цикл басен, посвященных событиям Отечественной войны 1812 года. Сюжеты для этих басен были взяты автором из жизни, они явились «летописью» событий того времени.
Крылов-баснописец отразил народный характер войны, показал духовный склад, образ мышления русского человека. Крылов вывел и тот тип ворон (басня «Ворона и Курица»), которые, ставя личные интересы выше интересов Отечества, сами оказались «поживкой» для «гостей».
Басня «Волк на псарне» показывает всенародный характер борьбы с Наполеоном и мудрость действий Кутузова.
Мораль этих басен обращена и к тем, кто вершил судьбы страны и всего народа. Мудрость и стойкость гениального полководца Кутузова были изображены в баснях «Обоз», «Волк на псарне», «Щука и Кот». Баснописец высмеивает и нерасторопного Чичагова, неумелость которого принесла лишь беду:
И дельно!
Это, Щука,
Тебе наука:
Вперед умнее быть
И за мышами не ходить.
Крылов писал басни и на бытовые темы. Им была затронута и историческая тема — откликом на внутреннюю политику Александра I была басня «Квартет». В ней автор показывает некомпетентных деятелей политики того времени.
Министр внутренних дел Аракчеев был узнан в грубом невежде Медведе, председатель Департамента государственной экономики был изображен в лице энергичной, бессмысленно деятельной Мартышки, автор не обошел и министра народного просвещения — недалекого Завадского.
В целом басня отражала разногласия в Государственном совете и высмеивала его бездеятельных, никчемных членов.
Смысл басни «Лебедь, Щука и Рак» непреходящ. Талантливый баснописец сделал ее популярной на все времена.
Как любому одаренному человеку, Крылову нередко приходилось выслушивать поучения людей, вообразивших себя «великими литераторами». Автор эзоповым языком откликался на их слова. Басни «Осел и Соловей», «Прохожие и Собаки», «Свинья», «Демьянова уха», «Кошка и Соловей» были посвящены литературной борьбе баснописца Крылова.
Во всех баснях автор придерживался трех основных принципов: народности, демократизма и реализма.
Народность басен — это, прежде всего, народный разговорный язык и то, что адресатом басен были широкие народные массы. Автор активно использовал разговорную лексику, порой даже просторечия («карканий всякий вздор», «что по свету таскаться»). Индивидуализация речи является еще и признаком реализма. Ведь только у Крылова язык героя так гармонично слит с характером.
Источник: https://historylib.net/krylov-kak-basnopisec/
Пчёлы и мёд в баснях И. А. Крылова
Если внимательно прочитать басни И. А. Крылова о пчёлах, то сразу становится понятно, какие человеческие пороки высмеивает автор. В баснях Ивана Андреевича показана хищническая практика социальных “верхов” и их паразитическая мораль.
Мне, пчеловоду, приятно осознавать, что пчела у Ивана Андреевича – положительный персонаж, представительница порядочных слоёв общества. В отличие от хищников, которые “богаты иль когтем, иль зубком”, она символизирует нравственное превосходство народных масс.
Один из самых почитаемых образов у Крылова – трудолюбивая пчела, за которой скрывается сам народ, а мухи, пауки – тунеядцы, расхитители народного добра.
Иван Андреевич Крылов – великий русский баснописец XIX века. В баснях Крылова отразились быт и нравы народа, его житейский опыт, народная мудрость, русский дух и характер. Многие выражения из басен Крылова стали пословицами, поговорками.
Безнаказанное казнокрадство, зло высмеяно Крыловым в басне “Медведь у пчёл”, где “надсмотрщик за ульями” – Медведь “потаскал весь мёд в свою берлогу”, и хотя “по форме нарядили суд” и Мишке дали отставку, старый плут прекрасно переждал зиму в тёплой берлоге…
Медведь у Пчел
Когда-то, о весне, зверями
В надсмотрщики Медведь был выбран над ульями,
Хоть можно б выбрать тут другого поверней,
Затем что к меду Мишка падок,
Так не было б оглядок;
Да, спрашивай ты толку у зверей!
Кто к ульям ни просился,
С отказом отпустили всех,
И, как на смех,
Тут Мишка очутился.
Ан вышел грех:
Мой Мишка потаскал весь мед в свою берлогу.
Узнали, подняли тревогу,
По форме нарядили суд,
Отставку Мишке дали
И приказали,
Чтоб зиму пролежал в берлоге старый плут.
Решили, справили, скрепили;
Но меду все не воротили.
А Мишенька и ухом не ведет:
Со светом Мишка распрощался,
В берлогу теплую забрался,
И лапу с медом там сосет
Да у моря погоды ждет.
Муха и Пчела.
В саду, весной, при легком ветерке,
На тонком стебельке
Качалась Муха, сидя,
И, на цветке Пчелу увидя,
Спесиво говорит: “Уж как тебе не лень
С утра до вечера трудиться целый день!
На месте бы твоем я в сутки захирела.
Вот, например, мое
Так, право, райское житье!
За мною только лишь и дела,
Летать по балам, по гостям.
И молвить, не хвалясь, мне в городе знакомы
Вельмож и богачей все домы.
Когда б ты видела, как я пирую там!
Где только свадьба, именины,—
Из первых я уж верно тут.
И ем с фарфоровых богатых блюд,
И пью из хрусталей блестящих сладки вины,
И прежде всех гостей
Беру, что вздумаю, из лакомых сластей;
Притом же, жалуя пол нежной,
Вкруг молодых красавиц вьюсь
И отдыхать у них сажусь
На щечке розовой иль шейке белоснежной”. –
“Всё это знаю я», – ответствует Пчела.
“Но и о том дошли мне слухи,
Что никому ты не мила,
Что на пирах лишь морщатся от Мухи,
Что даже часто, где, покажешься ты в дом,
Тебя гоняют со стыдом”. –
“Вот”, – Муха говорит: “гоняют! Что́ ж такое?
Коль выгонят в окно, так я влечу в другое”.
Орел и пчела
Счастлив, кто на чреде трудится знаменитой,
Ему и то уж силы придает,
Что подвигов его свидетель целый свет.
Но сколь и тот почтен, кто, в низости сокрытый,
За все труды, за весь потерянный покой
Ни славою, ни почестьми не льстится,
И мыслью оживлен одной,
Что к пользе общей он трудится.
Увидя, как Пчела хлопочет вкруг цветка,
Сказал Орел однажды ей с презреньем:
“Как ты, бедняжка, мне жалка,
Со всей твоей работой и с уменьем!
Вас в улье тысячи все лето лепят сот.
Да кто же после разберет
И отличит твои работы?
Я, право, не пойму охоты:
Трудиться целый век и что ж иметь в виду?..
Безвестной умереть со всеми наряду!
Какая разница меж нами!
Когда, расширяся шумящими крылами,
Ношуся я под облаками,
То всюду рассеваю страх:
Не смеют от земли пернатые подняться,
Не дремлют пастухи при тучных их стадах;
Ни лани быстрые не смеют на полях,
Меня завидя, показаться”.
Пчела ответствует: “Тебе хвала и честь!
Да продлит над тобой Зевес свои щедроты!
А я, родясь труды для общей пользы несть,
Не отличать ищу свои работы,
Но утешаюсь тем, на наши смотря соты,
Что в них и моего хоть капля меду есть”.
Пчела и Мухи
Две Мухи собрались лететь в чужие краи,
И стали подзывать с собой туда Пчелу
Им насказали попугаи
О дальних сторонах большую похвалу.
Притом же им самим казалося обидно,
Что их на родине своей
Везде гоняют из гостей;
И даже до чего (как людям-то не стыдно,
И что они за чудаки!),
Чтоб поживиться им не дать сластями
За пышными столами,
Придумали от них стеклянны колпаки;
А в хижинах на них злодеи пауки.
“Путь добрый вам,- Пчела на это отвечала,-
А мне
И на моей приятно стороне.
От всех за соты я любовь себе Сыскала –
От поселян и до вельмож.
Но вы летите,
Куда хотите!
Везде вам будет счастье тож.
Не будете, друзья, нигде, не быв полезны,
Вы ни почтенны, ни любезны.
А рады пауки лишь будут вам
И там”.
***
Кто с пользою отечеству трудится,
Тот с ним легко не разлучится;
А кто полезным быть способности лишен,
Чужая сторона тому всегда приятна.
Не бывши гражданин, там мене презрен он,
И никому его там праздность не досадна.
Паук и Пчела
Завистливый Паук
На барыши купца прельстился;
Задумал на продажу ткать,
Купца затеял подорвать
И лавочку открыть в окошке сам решился.
Основу основал, проткал насквозь всю ночь,
Поставил свой товар на диво,
Засел, надувшися, спесиво,
От лавки не отходит прочь
И думает: лишь только день настанет,
То всех покупщиков к себе он переманит.
Вот день настал: но что ж? Проказника метлой
Смели и с лавочкой долой.
Паук мой бесится с досады.
“Вот,- говорит,- жди праведной награды!
На весь я свет пошлюсь, чье тонее тканье:
Купцово иль мое?” –
“Твое: кто в этом спорить смеет?”
Пчела ответствует: “Известно то давно;
Да что́ в нем проку, коль оно
Не одевает и не греет?”
Источник: https://doroshenkoaa.ru/pchelovodnaya-khrestomatiya/pchely-i-med-v-basnyakh-i-a-krylova
Загрузка...
