Иван Денисович
Повесть «Один день Ивана Денисовича» принесла популярность писателю Александру Исаевичу Солженицыну. Произведение стало первым опубликованным сочинением автора. Его издал журнал «Новый мир» в 1962 году. Повесть описывала один обычный день лагерного заключенного при сталинском режиме.
История создания
Первоначально произведение носило название «Щ-854. Один день одного зэка», но цензура и масса препятствий со стороны издателей и власти повлияли на смену названия. Главным действующим лицом описанной истории стал Иван Денисович Шухов.
Писатель Александр Солженицын
Образ главного героя был создан на основе прототипов. Первым послужил приятель Солженицына, воевавший с ним на фронте в Великую Отечественную войну, но не попавший в лагерь.
Вторым – сам писатель, познавший судьбу лагерных узников. Солженицын был осужден по 58-й статье и провел несколько лет в лагере, работая каменщиком.
Действие рассказа происходит в зимний месяц 1951 года на каторге в Сибири.
Образ Ивана Денисовича особняком стоит в русской литературе 20 века.
Когда произошла смена власти, а о сталинском режиме стало позволительно говорить вслух, этот персонаж стал олицетворением заключенного советского исправительно-трудового лагеря.
Образы, описанные в повести, были знакомы тем, кого постиг подобный печальный опыт. Повесть послужила предзнаменованием крупного произведения, которым оказался роман «Архипелаг ГУЛАГ».
«Один день Ивана Денисовича»
Иллюстрация к повести “Один день Ивана Денисовича”
В рассказе описывается биография Ивана Денисовича, его внешность и то, как составлен распорядок дня в лагере. Мужчине 40 лет. Он уроженец деревни Темгенево.
Уходя на войну летом 1941 года, он оставил дома жену и двух дочерей. Волею судеб герой попал в лагерь в Сибири и успел отсидеть восемь лет.
На исходе девятый год, по истечении которого он вновь сможет вести свободную жизнь.
По официальной версии мужчина получил срок за измену родине. Посчитали, что, побывав в немецком плену, Иван Денисович вернулся на родину по заданию немцев. Пришлось признать себя виновным, чтобы остаться в живых.
Хотя в реальности дело обстояло иначе. В бою отряд оказался в гибельном положении без еды и снарядов. Пробравшись к своим, бойцы были встречены как враги.
Солдаты не поверили рассказу беглецов и сдали их под суд, определивший каторжные работы как наказание.
Иван Денисович Шухов
Сначала Иван Денисович попал в лагерь со строгим режимом в Усть-Ижмене, а затем его перевели в Сибирь, где ограничения соблюдались не так строго. Герой лишился половины зубов, отрастил бороду и наголо брил голову. Ему присвоен номер Щ-854, а лагерная одежда делает его типичным маленьким человеком, судьбу которого решают вышестоящие инстанции и власть имущие персоны.
За восемь лет заключения мужчина изучил законы выживания в лагере. Его друзья и недруги из числа зэков имели столь же печальные судьбы. Проблемы во взаимоотношениях были ключевым недостатком существования в заключении. Именно из-за них начальство имело большую власть над узниками.
Иван Денисович предпочитал проявлять спокойствие, вести себя достойно и соблюдать субординацию. Смекалистый мужчина, он быстро сообразил, как обеспечить себе выживание и достойную репутацию.
Он успевал поработать и отдохнуть, правильно планировал день и пропитание, умело находил общий язык с тем, с кем было нужно. Характеристика его навыков говорит о мудрости, заложенной на генетическом уровне. Подобные качества демонстрировали крепостные крестьяне.
Его умения и опыт помогли стать лучшим мастером в бригаде, заслужить уважение и статус.
Иллюстрация к повести “Один день Ивана Денисовича”
Иван Денисович был полноправным управленцем своей судьбы.
Он знал, как поступить, чтобы жить с комфортом, не гнушался работой, но и не перетруждался, мог перехитрить надзирателя и легко обходил острые углы в общении с зэками и с начальством.
Счастливый день Ивана Шухова был тем днем, когда он не был посажен в карцер и его бригаду не распределяли в Соцгородок, когда вовремя сделана работа и удалось растянуть пайку на день, когда спрятал ножовку и ее не нашли, а Цезарь Маркович дал подработать на табак.
Образ Шухова критики сравнивали с героем Толстого – Платоном Каратаевым. Герой из простого народа, сломленный безумной государственной системой, оказался меж жерновов лагерной машины, ломающей людей, унижающей их дух и человеческое самосознание.
Платон Каратаев
Шухов задал себе планку, ниже которой было непозволительно опуститься. Поэтому он снимает шапку, садясь за стол, пренебрегает рыбьими глазами в баланде. Так он сохраняет свой дух и не предает честь. Это возвышает мужчину над зэками, облизывающими миски, прозябающими в лазарете и стучащими начальству. Поэтому Шухов остается свободен духом.
Отношение к труду в произведении описано особым образом. Укладка стены вызывает небывалый ажиотаж, и мужчины, забыв, что они лагерные заключенные, кладут все силы на ее быстрое возведение. Производственные романы, наполненные подобным посылом, поддерживали дух соцреализма, но в повести Солженицына это скорее аллегория к «Божественной комедии» Данте Алигьери.
Человек не потеряет себя, если у него есть цель, поэтому строительство ТЭЦ становится символичным. Лагерное существование перебивается удовлетворением от сделанной работы. Очищение, принесенное удовольствием от плодотворного труда, даже позволяет забыть о болезни.
Главные герои из повести “Один день Ивана Денисовича” на сцене театра
Специфика образа Ивана Денисовича говорит о возвращении литературы к идее народничества.
В рассказе поднимается тема страданий во имя Господа в разговоре с Алешей. Поддерживает эту тему и каторжница Матрена.
Бог и отсидка не укладываются в привычную систему соизмерения веры, но спор звучит как парафраз дискуссии Карамазовых.
Постановки и экранизации
Впервые публичная визуализация рассказа Солженицына состоялась в 1963 году. Британский канал «NBC» выпустил телеспектакль с Джейсоном Рабардсом-младшим в главной роли. Финский постановщик Каспар Рид снял фильм «Один день Ивана Денисовича» в 1970 году, пригласив к сотрудничеству артиста Тома Кортни.
Том Кортни в фильме “Один день Ивана Денисовича”
Повесть мало востребована для экранизации, но в 2000-х годах обрела вторую жизнь на театральной сцене. Глубокий анализ произведения, осуществленный режиссерами, доказал, что рассказ обладает большим драматургическим потенциалом, описывает прошлое страны, которое нельзя забывать, и подчеркивает значение вечных ценностей.
В 2003 году Андрий Жолдак поставил по мотивам повести спектакль в Харьковском драматическом театре им. Шевченко. Постановка не понравилась Солженицыну.
Актер Александр Филиппенко создал моноспектакль в сотрудничестве с театральным художником Давидом Боровским в 2006 году. В 2009 году в Пермском академическом театре оперы и балета Георгий Исаакян поставил оперу на музыку Чайковского по мотивам рассказа «Один день Ивана Денисовича». В 2013 году Архангельский театр драмы презентовал постановку Александра Горбаня.
Фото
Источник: https://24smi.org/person/6420-ivan-denisovich.html
Иван Денисович Шухов – образ и характеристика – Русская историческая библиотека
Что спасает Шухова [в лагере]? [См. краткое содержание рассказа «Один день Ивана Денисовича».] Ведь не одна же потребность уцелеть, не животная жажда жизни? Одна эта потребность плодит таких, как завстоловой, как повара. Иван Денисович находится на другом полюсе Добра и Зла.
В том-то и сила Шухова, что при всех неизбежных для зэка моральных потерях он сумел сохранить душу живу[1]. Такие нравственные категории как совесть, человеческое достоинство, порядочность определяют его жизненное поведение. Восемь лет каторги не сломили тела. Не сломили и душу.
Так рассказ о советских лагерях вырастает до масштабов рассказа об извечной силе человеческого духа.
Александр Солженицын. Один день Ивана Денисовича. Читает автор. Фрагмент
Сам герой Солженицына вряд ли сознает свое духовное величие. Но детали его поведения, казалось бы, незначительные, таят в себе глубокий смысл.
Как бы ни был голоден Иван Денисович, ел он не жадно, внимчиво, в чужие миски старался не заглядывать. И хоть мерзла его бритая голова, во время еды он непременно снимал шапку: «как ни холодно, но не мог он себя допустить есть в шапке».
Или – другая деталь. Чует Иван Денисович духовитый дымок папиросы. «…Он весь напрягся в ожидании, и желанней ему сейчас был этот хвостик сигареты, чем, кажется, воля сама, – но он бы себя не уронил и так, как Фетюков, в рот бы не смотрел».
Глубокий смысл заключен в выделенных здесь словах. За ними кроется огромная внутренняя работа, борьба с обстоятельствами, с самим собою. Шухов «выковывал себе душу сам, год от году», сумев остаться человеком. «И через то – крупицей своего народа». С уважением и любовью говорит о нем автор: «Но он не был шакал даже после восьми лет общих работ – и чем дальше, тем крепче утверждался».
Этим объясняется отношение Ивана Денисовича к другим зэкам: уважение к тем, кто выстоял; презрение к тем, кто потерял человеческий облик. Так, доходягу и шакала Фетюкова он презирает потому, что тот миски лижет, что он «себя уронил»[2]. Обостряется это презрение, быть может, и потому, что «Фетюков, кесь, в какой-то конторе большим начальником был.
На машине ездил». А любой начальник, как уже говорилось, для Шухова – враг. И вот он не хочет, чтобы лишняя миска баланды досталась этому доходяге, радуется, когда того бьют. Жестокость? Да. Но надо понять и Ивана Денисовича.
Немалых душевных усилий стоило ему сохранить человеческое достоинство, и он выстрадал право презирать тех, кто свое достоинство потерял.
Однако Шухов не только презирает, но и жалеет Фетюкова: «Разобраться, так жаль его. Срока ему не дожить. Не умеет он себя поставить». Зэк Щ-854 себя поставить умеет.
Но нравственная победа его выражается не только в этом.
Проведя долгие годы на каторге, где действует жестокий «закон-тайга», сумел он сберечь самое ценное достояние – милосердие, человечность, способность понять и пожалеть другого.
Все симпатии, все сочувствие Шухова на стороне тех, кто выстоял, кто обладает сильным духом и душевной стойкостью.
Словно сказочный богатырь, рисуется в воображении Ивана Денисовича бригадир Тюрин: «…грудь стальная у бригадира /… / боязно перебивать его высокую думу /… / Стоит против ветра – не поморщится, кожа на лице – как кора дубовая» (34) . Таков же и зэк Ю-81. «…
Он по лагерям да по тюрьмам сидит несчетно, сколько советская власть стоит…» Портрет этого человека под стать портрету Тюрина. Оба они вызывают в памяти образы богатырей, вроде Микулы Селяниновича: «Изо всех пригорбленных лагерных спин его спина отменна была прямизною /…
/ Лицо его все вымотано было, но не до слабости фитиля-инвалида, а до камня тесаного, темного» (102).
Да, трудно было на каторге сохранить жизнь. Но еще труднее было (еще важнее!) сохранить живую душу.
Так раскрывается в «Одном дне Ивана Денисовича» «судьба человеческая» – судьба людей, поставленных в нечеловеческие условия. Писатель верит в неограниченные духовные силы человека, в его способность выстоять перед угрозой озверения.
Перечитывая теперь рассказ Солженицына, невольно сравниваешь его с «Колымскими рассказами» В. Шаламова. Автор этой страшной книги рисует девятый круг ада, где страдания доходили до такой степени, когда, за редким исключением, люди уже не могли сохранить человеческий облик.
«Лагерный опыт Шаламова был горше и дольше моего, – пишет А. Солженицын в «Архипелаге ГУЛаге», – и я с уважением признаю, что именно ему, а не мне досталось коснуться того дна озверения и отчаяния, к которому тянул нас весь лагерный быт». Но отдавая должное этой скорбной книге, Солженицын расходится с ее автором во взглядах на человека.
Обращаясь к Шаламову, Солженицын говорит: «Может, злоба все-таки – не самое долговечное чувство? Своей личностью и своими стихами не опровергаете ли вы собственную концепцию?». По мнению автора «Архипелага», «…и в лагере (да и повсюду в жизни) не идет растление без восхождения. Они – рядом».
Отмечая стойкость и силу духа Ивана Денисовича, многие критики, тем не менее, говорили о бедности и приземленности его духовного мира. Так, Л. Ржевский считает, что кругозор Шухова ограничен «хлебом единым»[3]. Другой критик утверждает, что солженицынский герой «страдает как человек и семьянин, но в меньшей степени от унижения его личного и гражданского достоинства»[4].
Нет спору, Шухов – человек необразованный, он не мог бы сформулировать своей жизненной позиции, не мог бы объяснить, что разумеет он под понятиями «человеческое достоинство», «внутренняя свобода» и т. п. Но тем не менее, он совершенно сознательно отстаивает именно это достоинство, именно эту свободу, и мир его не сводится к заботам о хлебе насущном.
Думается, «дар духовного подвига», дар, которым так щедро наделен автор рассказа, в известной мере присущ и его герою. Не это ли их и сближает?
Отрывок из книги М. Шнеерсон «Александр Солженицын. Очерки творчества».
См. полный текст повести «Один день Ивана Денисовича» и сборник материалов Солженицын «Один день Ивана Денисовича» – анализ.
[1] Это впервые отметил В. Лакшин в статье «Иван Денисович, его друзья и недруги» – «Новый мир», № 1, 1964. Статья перепечатана в собр. соч. А. Солженицына, изд. «Посев», т. VI. См. там же выше названную статью Н. Тарасовой. [2] Интересные соображения о Фетюкове см. в статье Д. Благова (VI, «Посев», 525). [3] Л. Ржевский. Прочтение творческого слова. Цит. изд., с. 252. [4] Д. Благов (VI, «Посев», 520).
Источник: https://rushist.com/index.php/literary-articles/5157-ivan-denisovich-shukhov-obraz-i-kharakteristika
” Один день Ивана Денисовича ” Ответить на вопросы ( письменно) : 1) восстановите прошлое – Школьные Знания.com
1)Иван Денисович Шухов -простой колхозник,работяга.У него есть жена и двое детей. Ушёл на фронт,воевал,получил ранение и попал в плен. Сумел бежать из плена,еле выжил,но дошёл до своих,где его и обвинили в измене Родине.
Шухов признался шпионом,в расчете признать измену,чтобы остаться в живых.
Шухов жалеет,что рассказал про плен,так как судьбу миллионов людей,попавших в плен решал приказ Сталина,где “нет невиновных”,предателей ссылать в лагеря или расстреливать ,как нераскаявшихся.
2)Срок на зоне-это не длительность заключения, срок -это память свободного человека,жившего нормальной жизнью,к которой приближает каждый прожитый день на зоне.День в лагере-это один шаг к свободе,в которую верят немногие.
Почему день описанный в повести кажется счастливым:
-Это прожитый день,ещё один шаг к свободе.
-Ивана не посадили в карцер,а там-почти верная смерть.
-При обыске не нашли ничего,иначе бы посадили в карцер.
-Не заболел,почти здоров,в нечеловеческих условиях-это счастье.
-На роботе получил удовольствие,сделав дело на совесть.Работа-это смысл жизни,обогрев,способ не сойти с ума.
-Смог приобрести табачок,для зоны-это как золото,всё можно выменять на табак.
-Нашёл согласие с собой,душевное равновесие -это счастье,получить внутреннюю свободу.
3)У Шухова есть товарищи в бригаде,уважающие его и понимающие.Бригадир Тюрин очень ценит Шухова как работника,а главное-как человека.
Сенька Клевшин полуглухой бедолага,трижды бежавший из плена,выживший и боровшийся в Бухенвальде,но осуждённый за измену,как и все.
Бывший капитан второго ранга Буйновский,осуждённый на 25-ть лет и ставший очень осмотрительным зеком.Офицер не может свыкнуться с лагерем,пытается отстаивать справедливость,но тщетно.
4)Уважают Шухова за умение работать,за качество работы и за его совесть перед другими.Чтобы выживать,необходимо работать.Работа-это смысл жизни,обогрев,способ не сойти с ума.
Иван не потерял человеческое достоинство,он не выживал,а жил и работал,на совесть.Для зеков-он человек “чести”,таких не трогают,а в душе уважают.Для своих-он друг,опора и советчик,как выжить в таких условиях.
Для начальства-он опасный человек,Иван не боится ничего,ему нечего терять,он не выслуживается и не просит ни о чём.
5)Художественная идея рассказа-показать свободу человека,достоинство,проблемы отношений между людьми,справедливость наказания людей.Идея автора-это развенчать культ Сталина,описав один день полит заключённого,для которого одна цель-прожить этот день.Солженицын открыл правду ,показал жизнь миллионов людей,оказавшихся “вне закона”.Рассказ показал весь ужас советского строя и общества.
Источник: https://znanija.com/task/24811414
Характеристика Ивана Денисовича Шухова (“Один день Ивана Денисовича”)
«Здесь, ребята, закон — тайга. Но люди и здесь живут.
В лагере вот кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто куму ходит стучать» — таковы три основополагающих закона зоны, поведанных Шухову «старым лагерным волком» бригадиром Кузьминым и с тех пор неукоснительно соблюдавшихся Иваном Денисовичем.
«Лизать миски» означало долизывать в столовой за зеками уже пустые тарелки, то есть утратить человеческое достоинство, потерять свое лицо, превратиться в «доходягу», а главное — выпасть из достаточно строгой лагерной иерархии.
Шухов знал свое место в этом незыблемом порядке: он не стремился пробраться в «блатные», занять должность повыше да потеплее, однако и унижать себя не позволял. Он не считал для себя зазорным «шить кому-нибудь из старой подкладки чехол на рукавички; богатому бригаднику подать сухие валенки прямо на койку…» и т.д.
Однако Иван Денисович при этом никогда не просил расплатиться с ним за оказанную услугу: знал, что выполненная работа будет оплачена по достоинству, на этом держится неписаный закон лагеря. Если же начнешь выпрашивать, пресмыкаться — недалеко будет превратиться в «шестерку», лагерного раба наподобие Фетюкова, которым всякий помыкает.
Свое место в лагерной иерархии Шухов заслужил делом.
На санчасть он тоже не надеется, хотя искушение велико. Ведь надеяться на санчасть означает проявить слабость, пожалеть себя, а жалость к себе развращает, лишает человека последних сил бороться за выживание.
Вот и в этот день Иван Денисович Шухов «перемогся», а за работой и остатки хвори испарились. А уж «стучать куму» — докладывать на своих же товарищей начальнику лагеря, знал Шухов, вообще последнее дело.
Ведь это значит пытаться спастись за счет других, в одиночку — а это в лагере невозможно.
Здесь либо сообща, плечом к плечу делать общее подневольное дело, при крайней необходимости заступаясь друг за друга (как заступилась на работах шуховская бригада за своего бригадира перед строительным десятником Дэром), либо — жить дрожа за свою жизнь, ожидая, что ночью будешь убит своими же товарищами по несчастью.
Впрочем, были и еще правила, никем не сформулированные, однако тем не менее неукоснительно соблюдавшиеся Шуховым. Он твердо знал, что с системой бесполезно бороться напрямую, как это пытается делать, к примеру, кавторанг Буйновский.
Ложность позиции Буйновского, отказывающегося если не смириться, то хотя бы внешне подчиниться обстоятельствам, проявилась отчетливо тогда, когда в конце рабочего дня его увели на десять суток в ледяной карцер, что в тех условиях означало — на верную гибель.
Однако не собирался Шухов и полностью подчиняться системе, словно бы чувствуя, что весь лагерный порядок служит одной задаче — превратить взрослых, самостоятельных людей в детей, безвольных исполнителей чужих прихотей, одним словом — в стадо.
Чтобы не допустить этого, необходимо создать свой мирок, в который нет доступа всевидящему глазу надзирателей и их прислужников.
Почти у каждого лагерника было такое поле: Цезарь Маркович с людьми, близкими ему, обсуждает вопросы искусства, Алешка-баптист находит себя в своей вере, Шухов же старается, насколько это возможно, своими руками зарабатывать себе лишний кусок хлеба, пусть это требует от него порой и преступать законы лагеря.
Так, он проносит через «шмон», обыск, полотно ножовки, зная, чем ему грозит ее обнаружение. Однако из полотна можно сделать ножик, с помощью которого в обмен на хлеб и табак чинить другим обувь, вырезать ложки и т. п. Тем самым он и на зоне остается настоящим русским мужиком — трудолюбивым, хозяйственным, умелым.
Удивительно и то, что даже здесь, в зоне, Иван Денисович продолжает заботиться о своей семье, даже отказывается от посылок, понимая, как сложно его жене будет эту посылку собирать. А ведь лагерная система, помимо прочего, стремится убить в человеке это чувство ответственности за другого, порвать все родственные связи, сделать зека целиком зависимым от порядков зоны.
Особое место в жизни Шухова занимает труд. Он не умеет сидеть без дела, не умеет работать спустя рукава.
Особенно ярко это проявилось в эпизоде строительства котельной: в подневольный труд Шухов вкладывает всю свою душу, получает удовольствие от самого процесса кладки стены и гордится результатами своего труда.
Труд оказывает и терапевтическое действие: прогоняет недомогание, согревает, а главное — сближает членов бригады, возвращает им чувство человеческого братства, убить которое безуспешно пыталась лагерная система.
Солженицын опровергает и одну из устойчивых марксистских догм, попутно отвечая на очень тяжелый вопрос: как удалось сталинской системе за такой короткий срок дважды — после революции и после войны — поднять страну из руин? Известно, что многое в стране делалось руками заключенных, однако официальная наука учила, что рабский труд непроизводителен. Но цинизм сталинской политики в том и заключался, что в лагерях большей частью оказывались лучшие — такие, как Шухов, эстонец Кильдигс, кавторанг Буйновский и многие другие. Эти люди просто не умели работать плохо, душу вкладывали в любой труд, каким бы тяжелым и унизительным он не был. Именно руками шуховых строились Беломорканал, Магнитка, Днепрогэс, восстанавливалась разрушенная войной страна. Оторванные от семей, от дома, от привычных забот, эти люди все свои силы отдавали труду, в нем находя свое спасение и при этом неосознанно утверждая могущество деспотичной власти.
Шухов, судя по всему, не религиозный человек, однако его жизнь согласуется с большинством христианских заповедей и законов. «Хлеб наш насущный даждь нам днесь» — гласит главная молитва всех христиан «Отче наш».
Смысл этих глубоких слов прост — необходимо заботиться лишь о насущном, умея отказываться от нужного ради необходимого и довольствоваться тем, что имеешь.
Подобное отношение к жизни дарует человеку удивительную способность радоваться малому.
Лагерь бессилен что-либо сделать с душой Ивана Денисовича, и на свободу он однажды выйдет человеком несломленным, не искалеченным системой, выстоявшим в борьбе с ней.
И причины этой стойкости Солженицын видит в исконно правильной жизненной позиции простого русского мужика, крестьянина, привыкшего справляться с трудностями, находить отраду в труде и в тех маленьких радостях, которые иногда ему дарует жизнь.
Как когда-то великие гуманисты Достоевский и Толстой, писатель призывает учиться у таких людей отношению к жизни, выстаивать в самых отчаянных обстоятельствах, в любых ситуациях сохранять свое лицо.
Источник: В мире литературы. 11 класс / А.Г. Кутузов, А.К. Киселев и др. М.: Дрофа, 2006
Источник: https://classlit.ru/publ/literatura_20_veka/solzhenicyn_a_i/kharakteristika_ivana_denisovicha_shukhova_odin_den_ivana_denisovicha/18-1-0-636
Характеристика героев повести “Один день Ивана Денисовича” (А. Солженицын)
Сочинения › Солженицын А.И. › Один день Ивана Денисовича
Готовые Домашние Задания
В повести «Один день Ивана Денисовича» А. Солженицын рассказывает всего об одном дне в лагере, ставшим символом страшной эпохи, в которой жила наша страна. Осудив бесчеловечную систему, писатель вместе с тем создал образ подлинно национального героя, сумевшего сохранить лучшие качества русского народа.
Воплощён этот образ в главном герое повести – Иване Денисовиче Шухове. Кажется, нет в этом герое ничего особенного.
Так, например, он подводит итоги прожитого дня: «На дню у него выдалось много удач: в карцер не посадили, на Соцгородок бригаду не выгнали, в обед он закосил кашу… с ножовкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. И не заболел, перемогся. Прошёл день, ничем не омрачённый, почти счастливый».
Неужели в этом заключается счастье? Именно так. Автор нисколько не иронизирует над Шуховым, а симпатизирует ему, уважает своего героя, живущего в согласии с самим собой и по-христиански принимающего невольное положение.
Иван Денисович любит работать. Его принцип: заработал – получай, «а на чужое добро брюха не распяливай». В том, с какой любовью он занят делом, чувствуется радость мастера, свободно владеющего своим делом.
В лагере Шухов рассчитывает каждый свой шаг. Он старается строго исполнять режим, всегда может подработать, запаслив. Но приспособляемость Шухова не следует путать с приспобленчеством, униженностью, потерей человеческого достоинства. Шухов хорошо запомнил слова бригадира Куземина: «В лагере вот кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму ходит стучать».
Так спасаются люди слабые, пытающиеся выжить за счёт других, «на чужой крови». Такие люди выживают физически, но погибают нравственно. Шухов не такой. Он всегда рад запастись лишней пайкой, раздобыть табаку, но не как Фетюков, который «в рот засматривает, и глаза горят», и «слюнявит»: «Да-айте разок потянуть!».
Шухов раздобудет табак так, чтобы не уронить себя: разглядел Шухов, что «однобригадник его Цезарь курил, и курил не трубку, а сигарету – значит, подстрельнуть можно». Занимая очередь за посылкой для Цезаря, Шухов не спрашивает: «Ну, получили? – потому что это был бы намёк, что он очередь занимал и теперь имеет право на долю. Он и так знал, что имеет.
Но он не был шакал даже после восьми лет общих работ – и чем дальше, тем крепче утверждался».
Кроме Шухова, в повести немало эпизодических персонажей, которых автор вводит в повествование для создания более полной картины всеобщего ада.
В одном ряду с Шуховым такие, как Сенька Клевшин, латыш Кильдигс, кавторанг Буйновский, помощник бригадира Павло и, конечно, сам бригадир Тюрин. Это те, кто, как писал Солженицын, «принимают удар».
Они живут, не роняя себя и «слов никогда не роняя». Неслучайно, наверное, это по преимуществу люди деревенские.
Особенно интересен образ бригадира Тюрина, попавшего в лагерь как сын раскулаченного. Он для всех – «отец». От того, как он наряд закрыл, зависит жизнь всей бригады: «Хорошо закрыл – значит, теперь пять дней пайки хорошие будут». Тюрин и сам жить умеет, и за других думает.
Кавторанг Буйновский тоже из тех, «кто принимает на себя удар», но, по мнению Шухова, часто бессмысленно рискует. Например, утром на проверке надзиратели приказывают расстегнуть телогрейки – «и лезут перещупывать, не поддето ли чего в обход устава». Буйновский, пытаясь отстоять свои права, получил «десять суток строгого».
Бессмыслен и бесцелен протест кавторанга. Шухов надеется только на одно: «Придёт пора, и капитан жить научится, а пока ещё не умеет. Ведь что такое «Десять суток строгого»: «Десять суток здешнего карцера, если отсидеть их строго и до конца, – это значит на всю жизнь здоровья лишиться. Туберкулёз, и из больничек уже не вылезешь».
И Шухову, с его здравым смыслом, и Буйновскому, с его непрактичностью, противопоставлены те, кто избегает ударов. Таков кинорежиссёр Цезарь Маркович.
Он живёт лучше других: у всех шапки старые, а у него меховая («Кому-то Цезарь подмазал, и разрешили ему носить чистую новую городскую шапку»). Все на морозе работают, а Цезарь в тепле в конторе сидит.
Шухов не осуждает Цезаря: каждый хочет выжить.
Цезарь принимает услуги Ивана Денисовича как само собой разумеющееся. Шухов приносит ему в контору обед: «Цезарь оборотился, руку протянул за кашей, на Шухова и не посмотрел, будто каша сама приехала по воздуху». Такое поведение, как мне кажется, нисколько не украшает Цезаря.
«Образованные разговоры» – вот одна из отличительных черт жизни этого героя. Он образованный человек, интеллектуал. Кино, которым занимается Цезарь, – игра, то есть ненастоящая жизнь. Цезарь пытается отстраниться от лагерной жизни, играет. Даже в том, как он курит, «чтобы возбудить в себе сильную мысль и дать ей найти что-то», сквозит артистизм.
Цезарь любит поговорить о кино. Он влюблён в свое дело, увлечён своей профессией. Но нельзя отделаться от мысли, что желание поговорить об Эйзенштейне во многом связано с тем, что сидел Цезарь целый день в тепле. Он далёк от лагерной реальности.
Его, как и Шухова, не занимают «неудобные» вопросы. Цезарь сознательно уходит от них. То, что оправдано для Шухова, беда для кинорежиссёра. Шухов иногда даже жалеет Цезаря: «Небось много он об себе думает, Цезарь, а не понимает в жизни ничуть».
Понимает же о жизни больше остальных сам Иван Денисович со своим крестьянским складом ума, с ясным практическим взглядом на мир. Автор считает, что от Шухова не нужно ждать и требовать осмысления исторических событий.
Сочинения по теме:
- Особенности “русской души” в повести «Один день Ивана Денисовича». сочинение
- Сборный образ “государственных преступников” на примере Шухова. сочинение
- Гуманистические мотивы и настроения в творчестве А. Солженицына. сочинение
- Особенности сюжета и композиции повести «Один день Ивана Денисовича». сочинение
Источник: https://1soch.ru/soljenicyn-ai/odin-den-ivana-denisovicha/harakteristika-geroev-povesti-odin-den-ivana-denisovicha
«Один день Ивана Денисовича» связан с одним из фактов биографии самого автора
Главный герой рассказа Солженицына – это Иван Денисович Шухов, обычный узник сталинского лагеря. В этом рассказе автор от лица своего героя повествует о всего одном дне из трех тысяч шестисот пятидесяти трех дней срока Ивана Денисовича.
Но и этого дня хватит чтобы понять то, какая обстановка царила в лагере, какие существовали порядки и законы, узнать о жизни заключенных, ужаснуться этому. Лагерь – это особый мир, существующий отдельно, параллельно нашему. Здесь совсем другие законы, отличающиеся от привычных нам, каждый здесь выживает по-своему.
Жизнь в зоне показана не со стороны, а изнутри человеком, который знает о ней не понаслышке, а по своему личному опыту. Именно поэтому рассказ поражает своим реализмом.
«Слава тебе, Господи, еще один день прошел! «- заканчивает свое повествование Иван Денисович, «Прошел день, ничем не омраченный, почти счастливый».
В этот день Шухову действительно повезло: бригаду не выгнали на Соцгородок тянуть проволоку на морозе, без обогрева, миновал карцер, отделался лишь мытьем полов в надзирательской, получил в обед лишнюю порцию каши, работа досталась знакомая – стену класть на ТЭЦ, клал весело, миновал благополучно шмон, и пронес в лагерь ножовку, подработал вечером у Цезаря, купил у латыша два стакана самосаду, а, самое главное, то, что не заболел, перемогся.
Иван Денисович Шухов был осужден на десять лет по сфабрикованному делу: его обвинили в том, что он вернулся из плена с секретным немецким заданием, а какое конкретно оно было – так и не смог никто придумать.
Шухова постигла та же судьба, что и миллионы других людей, воевавших за Родину, но по окончанию войны из пленников немецких лагерей оказались пленниками сталинских лагерей ГУЛАГа.
Как человек он не может не вызывать уважения: несмотря на все условия он сумел сохранить доброту, благожелательное отношение к людям, не обозлился, не потерял человечности. Шухов готов поделиться последним с хорошим человеком, даже просто для того, чтобы доставить тому удовольствие.
Иван Денисович угощает печеньем Алешку-баптиста чтобы хоть чем-то побаловать, поддержать его, ведь тот «всем угождает, а заработать не может». А как Иван Денисович относится к Гопчику! Для него Гопчик почти как родной сын.
Это человек мне глубоко симпатичен, в отличие, например, от шакала Фетюкова, бывшего высокого начальника привыкшего командовать, который не брезгует даже доставать окурки из плевательницы. Это настоящий шакал, живущий за счет объедков других. Лизать чужие тарелки, смотреть человеку в рот в ожидании того, что ему что-нибудь оставят – для него обычное дело.
Он не может вызывать отвращения, даже зэки отказываются с ним работать, называя его м-ом. В зоне у него не осталось даже капли мужской гордости, он открыто плачет, когда его бьют за лизание тарелок. Действительно, каждый выбирает для себя путь выживания, но наиболее недостойный путь – это путь стукача Пантелеева, живущего за счет доносов на других зэков.
Под предлогом болезни он остается в зоне и добровольно стучит оперу. В лагере ненавидят таких людей, и тот факт, что было зарезано трое, никого не удивил. Смерть здесь это обычное дело, а жизнь превращается в ничто. Это пугает больше всего.
В отличие от них Иван Денисович «не был шакал даже после восьми лет общих работ – и чем дальше, тем крепче утверждался». Он не выпрашивает, не унижается. Все старается заработать только своим трудом: шьет тапочки, подносит бригадиру валенки, занимает очередь за посылками, за что и получает честно заработанное.
У Шухова сохранились понятия о гордости и чести, поэтому он никогда не скатиться до уровня Фетюкова, ведь он именно подрабатывает, а не старается услужить, «подмазаться».
Как и любой крестьянин, Шухов человек на удивление хозяйственный: он не может просто так пройти мимо куска ножовки, зная, что из него можно сделать нож, а это возможность дополнительно заработать.
Уважения заслуживает и бывший капитан второго ранга Буйновский, который «на лагерную работу как на морскую службу смотрит: сказано делать – значит делай». Он не старается увильнуть от общих работ, привык все делать на совесть, а не для показухи. Шухов говорит, что «осунулся крепко за последний месяц, а упряжку тянет».
Буйновский не может смириться с произволом караула, поэтому заводит спор с Волковским о статье уголовного кодекса, за что и получил десять суток карцера. Симпатичен бригадир Тюрин, попавший в лагерь только лишь потому, что его отец был кулак.
Для бригады он как отец родной, всегда старается отстоять интересы бригады: получить больше хлеба, выгодную работу. Утром Тюрин дает кому надо чтобы его людей не выгнали на строительство Соцгородка. Слова Ивана Денисовича о том, что «хороший бригадир вторую жизнь даст» полностью подходят для характеристики Тюрина как бригадира.
Эти люди, несмотря на все, выживают за счет своего труда. Они бы никогда не смогли избрать для себя путь выживания Фетюкова или Пантелеева. Жалость вызывает Алешка-баптист. Он очень добрый, но очень слабодушный – «им не командует только тот, кто не хочет».
Заключение для него – это воля Бога, в своем заключении видит только хорошее, он сам говорит, что «здесь есть время о душе подумать». Но Алешка не может приспособиться к лагерным условиям и, по мнению Ивана Денисовича, долго здесь не протянет.
Хваткой, которой не хватает Алешке-баптисту, обладает Гопчик, шестнадцатилетний паренек, хитрый и не упускающий возможности урвать кусок. Он был осужден за то, что носит молоко в лес бендеровцам. В лагере ему прочат большое будущее: «Из Гопчика правильный будет лагерник … меньше как хлеборезом ему судьбы не прочат «.
На особом положении находится в лагере Цезарь Маркович, бывший режиссер, который не успел снять своей первой картины, когда попал в лагерь.
Он получает с воли посылки, поэтому может себе позволить многое из того, что не могут остальные заключенные: носит новую шапку и другие запрещенные вещи, работает в конторе, избегает общих работ.
Хоть Цезарь находится уже довольно долго в этом лагере, его душа все еще в Москве: обсуждает с другими москвичами премьеры в театрах, культурные новости столицы.
Он сторонится остальных заключенных, придерживается только Буйновского, вспоминая о существовании других только тогда, когда он нуждается в их помощи. Во многом благодаря своей отрешенности от реального мира, на мой взгляд, и посылкам с воли ему удается выживать в этих условиях. Лично у меня этот человек не вызывает никаких чувств. Он обладает деловой хваткой, знает, кому и сколько надо дать.
Рассказ Солженицына написан простым языком, он не прибегает к каким-либо сложным литературным приемам, здесь нет метафор, ярких сравнений, гипербол. Рассказ написан языком простого лагерного заключенного, именно поэтому используется очень много «блатных» слов и выражений.
«Шмон, стучать куму, шестерка, придурки, падла», все это нередко можно встретить в повседневной речи зэков. В рассказе в изобилии встречаются и непечатные слова. Некоторые из них изменены Солженицыным в написании, но смысл у них остается тот же: «…бальник, …яди, грёбаный».
Особенно много их употребляет завстоловой, когда старается столкнуть напирающих зэков с крыльца столовой. Я думаю, чтобы показать жизнь в лагере, царящие порядки и атмосферу, просто было нельзя это не использовать.
Время уходит, а выражения остаются, ими благополучно пользуются не только в современных зонах, но и обычном общении между собой многие люди.
Источник: https://www.testsoch.info/odin-den-ivana-denisovicha-svyazan-s-odnim-iz-faktov-biografii-samogo-avtora/
Образ Шухова в повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»
Повесть А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» была опубликована в 11 номере журнала «Новый мир» в 1962 году, после чего автор её в одночасье стал всемирно известным писателем. Это произведение – маленькой щель, открывающая правду о сталинских лагерях, клеточка огромного организма, который называется ГУЛАГ.
Иван Денисович Шухов, заключённый Щ-854, жил как все, точнее, как жило большинство – трудно. Он честно воевал на войне, пока не попал в плен. Но это человек, обладающий твёрдой нравственной основой, которую старались искоренить большевики. Им нужно было, чтобы в каждом классовые, партийные ценности стояли выше человеческих.
Иван Денисович не поддался процессу расчеловечивания, даже в лагере он остался человеком. Что же помогло ему устоять?
Кажется, всё в Шухове сосредоточено на одном – только бы выжить: «В контрразведке били Шухова много. И расчёт был у Шухова простой: не подпишешь – бушлат деревянный, подпишешь – хоть поживёшь ещё малость. Подписал».
Да и в лагере Шухов рассчитывает каждый свой шаг. По утрам он никогда не просыпал подъёма. В свободное время пытался подработать.
В течение дня герой там, где все: «…надо, чтоб никакой надзиратель тебя в одиночку не видел, а в толпе только».
Под телогрейкой у Шухова пришит специальный карманчик, куда он кладёт свою сэкономленную пайку хлеба, чтоб съесть не наспех. Во время работы на ТЭЦ Иван Денисович находит и прячет ножовку. За неё могли посадить в карцер, но сапожный ножичек – это хлеб. После работы, минуя столовую, Шухов бежит в посылочную занять очередь для Цезаря, чтоб Цезарь ему задолжал. И так – каждый день.
Вроде бы живёт Шухов одним днём. Но нет, он впрок живёт, думает о следующем дне, прикидывает, как его прожить, хотя не уверен, что выпустят в срок. Не уверен Шухов, что выйдет на волю, своих увидит, а живёт так, будто уверен.
Иван Денисович не думает о том, почему много хорошего народа сидит в лагере, в чём причина возникновения лагерей и, кажется, не пытается понять, что с ним произошло: «Считается по делу, что Шухов за измену родине сел.
И показания он дал, что таки да, он сдался в плен, желая изменить родине, а вернулся из плена потому, что выполнял задание немецкой разведки. Какое ж задание – ни Шухов не мог придумать, ни следователь».
Единственный раз на протяжении повести Иван Денисович думает над этим вопросом, но так и не даёт конкретного ответа: «А я за что сел? За то, что в сорок первом к войне не приготовились, за это? А я при чём?»
Иван Денисович принадлежит к тем, кого называют природным, естественным человеком. Природный человек ценит, прежде всего, саму жизнь, удовлетворение первых простых потребностей – еды, питья, сна: «Начал он есть.
Сперва жижицу одну прямо пил, пил. Как горячее пошло, разлилось по его телу – аж нутро его всё трепыхается навстречу баланде. Хор-рошо! Вот он, миг короткий, для которого и живёт зэк».
Поэтому-то герой и в Усть-Ижме прижился, хоть и работа там была тяжелее, и условия хуже.
Естественный человек никогда не размышляет. Он не спрашивает себя: зачем? Почему? Он не сомневается, не смотрит на себя со стороны.
Возможно, этим объясняется жизнестойкость Шухова, его высокая приспособляемость к нечеловеческим условиям.
Но это качество необходимо отличать от приспособленчества, униженности, потери собственного достоинства. Ведь на протяжении всей повести Шухов никогда не роняет себя.
У Ивана Денисовича своё отношение к труду. Его принцип: заработал – получай, а «на чужое добро брюхо не распяливай». И Шухов работает на «объекте» так же добросовестно, как и на воле. И дело не только в том, что работает он в бригаде, а «в лагере бригада – это такое устройство, чтоб не начальство зэков понукало, а зэки друг друга».
Шухов относится к работе как мастер, свободно владеющий своим делом, и от этого получает удовольствие. Труд – это жизнь для Шухова. Не развратила его советская власть, не заставила халтурить, отлынивать. Тот уклад жизни, те нормы и те неписаные законы, которыми от века жил крестьянин, оказались сильнее.
Они – вечные, укоренённые в самой природе, которая мстит за бездумное, халтурное к ней отношение.
В любой жизненной ситуации Шухов руководствуется здравым смыслом. Он оказывается сильнее страха даже перед загробной жизнью. Иван Денисович живёт по старому мужицкому принципу: на Бога надейся, а сам не плошай!
Солженицын рисует этого героя как обладающего своей особенной жизненной философией. Философия эта впитала и обобщила долгий лагерный опыт, тяжёлый исторический опыт советской истории.
В лице тихого и терпеливого Ивана Денисовича писатель воссоздал почти символический образ русского народа, способного перенести невиданные страдания, лишения, издевательства коммунистического режима, беспредел, царящий в лагере и, несмотря ни на что, выжить в этом аду.
И остаться при этом добрым к людям, человечным и непримиримым к безнравственности.
Один день героя Солженицына, пробежавший перед нашим взором, разрастается до пределов целой человеческой жизни, до масштабов народной судьбы, до символа целой эпохи в истории России.
Источник: https://reshebnik5-11.ru/sochineniya/solzhenitsyn-a-i/odin-den-ivana-denisovicha/7356-obraz-shukhova-v-povesti-a-solzhenitsyna-odin-den-ivana-denisovicha
Один день Ивана Денисовича
Александр Исаевич Солженицын
Крестьянин и фронтовик Иван Денисович Шухов оказался «государственным преступником», «шпионом» и попал в один из сталинских лагерей, подобно миллионам советских людей, без вины осуждённых во времена «культа личности» и массовых репрессий. Он ушёл из дома 23 июня 1941 г.
, на второй день после начала войны с гитлеровской Германией, «…в феврале сорок второго года на Северо-Западном [фронте] окружили их армию всю, и с самолётов им ничего жрать не бросали, а и самолётов тех не было.
Дошли до того, что строгали копыта с лошадей околевших, размачивали ту роговицу в воде и ели», то есть командование Красной Армии бросило своих солдат погибать в окружении. Вместе с группой бойцов Шухов оказался в немецком плену, бежал от немцев и чудом добрался до своих.
Неосторожный рассказ о том, как он побывал в плену, привёл его уже в советский концлагерь, так как органы государственной безопасности всех бежавших из плена без разбора считали шпионами и диверсантами.
Вторая часть воспоминаний и размышлений Шухова во время долгих лагерных работ и короткого отдыха в бараке относится к его жизни в деревне.
Из того, что родные не посылают ему продуктов (он сам в письме к жене отказался от посылок), мы понимаем, что в деревне голодают не меньше, чем в лагере. Жена пишет Шухову, что колхозники зарабатывают на жизнь раскрашиванием фальшивых ковров и продажей их горожанам.
Если оставить в стороне ретроспекции и случайные сведения о жизни за пределами колючей проволоки, действие всей повести занимает ровно один день. В этом коротком временном отрезке перед нами развёртывается панорама лагерной жизни, своего рода «энциклопедия» жизни в лагере.
Во-первых, целая галерея социальных типов и вместе с тем ярких человеческих характеров: Цезарь — столичный интеллигент, бывший кинодеятель, который, впрочем, и в лагере ведёт сравнительно с Шуховым «барскую» жизнь: получает продуктовые посылки, пользуется некоторыми льготами во время работ; Кавторанг — репрессированный морской офицер; старик каторжанин, бывавший ещё в царских тюрьмах и на каторгах (старая революционная гвардия, не нашедшая общего языка с политикой большевизма в 30-е гг.); эстонцы и латыши — так называемые «буржуазные националисты»; баптист Алёша — выразитель мыслей и образа жизни очень разнородной религиозной России; Гопчик — шестнадцатилетний подросток, чья судьба показывает, что репрессии не различали детей и взрослых. Да и сам Шухов — характерный представитель российского крестьянства с его особой деловой хваткой и органическим складом мышления. На фоне этих пострадавших от репрессий людей вырисовывается фигура иного ряда — начальника режима Волкова, регламентирующего жизнь заключённых и как бы символизирующего беспощадный коммунистический режим.
Во-вторых, детальнейшая картина лагерного быта и труда. Жизнь в лагере остаётся жизнью со своими видимыми и невидимыми страстями и тончайшими переживаниями. В основном они связаны с проблемой добывания еды. Кормят мало и плохо жуткой баландой с мёрзлой капустой и мелкой рыбой. Своего рода искусство жизни в лагере состоит в том, чтобы достать себе лишнюю пайку хлеба и лишнюю миску баланды, а если повезёт — немного табаку. Ради этого приходится идти на величайшие хитрости, выслуживаясь перед «авторитетами» вроде Цезаря и других. При этом важно сохранить своё человеческое достоинство, не стать «опустившимся» попрошайкой, как, например, Фетюков (впрочем, таких в лагере мало). Это важно не из высоких даже соображений, но по необходимости: «опустившийся» человек теряет волю к жизни и обязательно погибает. Таким образом, вопрос о сохранении в себе образа человеческого становится вопросом выживания. Второй жизненно важный вопрос — отношение к подневольному труду. Заключённые, особенно зимой, работают в охотку, чуть ли не соревнуясь друг с другом и бригада с бригадой, для того чтобы не замёрзнуть и своеобразно «сократить» время от ночлега до ночлега, от кормёжки до кормёжки. На этом стимуле и построена страшная система коллективного труда. Но она тем не менее не до конца истребляет в людях естественную радость физического труда: сцена строительства дома бригадой, где работает Шухов, — одна из самых вдохновенных в повести. Умение «правильно» работать (не перенапрягаясь, но и не отлынивая), как и умение добывать себе лишние пайки, тоже высокое искусство. Как и умение спрятать от глаз охранников подвернувшийся кусок пилы, из которого лагерные умельцы делают миниатюрные ножички для обмена на еду, табак, тёплые вещи… В отношении к охранникам, постоянно проводящим «шмоны», Шухов и остальные Заключённые находятся в положении диких зверей: они должны быть хитрее и ловчее вооружённых людей, обладающих правом их наказать и даже застрелить за отступление от лагерного режима. Обмануть охранников и лагерное начальство — это тоже высокое искусство.
Тот день, о котором повествует герой, был, по его собственному мнению, удачен — «в карцер не посадили, на Соцгородок (работа зимой в голом поле — прим. ред.) бригаду не выгнали, в обед он закосил кашу (получил лишнюю порцию — прим. ред.), бригадир хорошо закрыл процентовку (система оценки лагерного труда — прим. ред.), стену Шухов клал весело, с ножовкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. И не заболел, перемогся. Прошёл день, ничем не омрачённый, почти счастливый. Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три. Из-за високосных годов — три дня лишних набавлялось…»
В конце повести даётся краткий словарь блатных выражений и специфических лагерных терминов и аббревиатур, которые встречаются в тексте.
Источник: https://biography.su/odinnadtsatyj-klass/aleksandr-solzhenitsyn-odin-den-ivana-denisovicha
30. Образ главного героя в рассказе а.Солженицына «Один день Ивана Денисовича»
Для
Шухова в работе нечто большее – радость
мастера, свободно владеющего своим
делом, ощущающего вдохновение, прилив
энергии. С какой трогательной заботой
припрятывает Шухов свой мастерок.
«Мастерок – большое дело для каменщика,
если он по руке и легок.
Однако на каждом
объекте такой порядок: весь инструмент
утром получили, вечером сдали. И какой
завтра инструмент захватишь – это от
удачи. Но однажды Шухов обсчитал
инструментальщика и лучший мастерок
зажилил.
И теперь вечер он его перепрятывает,
а утро каждое, если кладка будет берет».
И
в этом чувствуется практичная крестьянская
бережливость. Обо всем забывает Шухов
во время работы – так увлечен делом: «И
как вымело все мысли из головы.
Ни о чем
Шухов сейчас не вспоминал и не заботился,
а только думал – как ему колена трубные
составить и вывести, чтоб не дымило».
«И не видел больше Шухов ни озора
дальнего, где солнце блеснило по снегу,
ни как по зоне разбредались из обогревалок
работяги.
Шухов видел только стену свою
– от развязки слева, где кладка поднималась
и направо до угла. А думка его и глаза
его выучивали из-подо льда саму стену.
Стену в этом месте прежде клал неизвестный
ему каменщик, не разумея или халтуря, а
теперь Шухов обвыкался со стеной, как
со своей». Шухову даже жаль, что пора
работу кончать: «Что, гадство, день за
работой такой короткий? Только до работы
припадешь – уж и семь!».
Хоть
и шутка это, а есть в ней доля правды для
Ивана Денисовича. Все побегут к вахте.
«Кажется, и бригадир велел – раствору
жалеть, за стенку его – и побегли. Но так
устроен Шухов по-дурацкому, и никак его
отучить не могут: всякую вещь жалеет
он, чтоб зря не гинула». В этом – весь
Иван Денисович.
Оттого и недоумевает
совестливый Шухов, читая письмо жены
как же можно в своей деревне не работать:
«А с сенокосом как же?» Беспокоится
крестьянская душа Шухова, хоть и далеко
он от дома, от своих и «жизни их не
поймешь». Труд – это жизнь для Шухова.
Не развратила его советская власть, не
смогла заставить халтурить, отлынивать.
Тот
уклад жизни, те нормы и неписаные законы,
которыми от века жил крестьянин, оказались
сильнее. Они – вечные, укорененные в
самой природе, которая мстит за бездумное,
халтурное к ней отношение. А все остальное
– наносное, временное, преходящее.
Вот
почему Шухов из другой жизни, прошлой,
патриархальной. Здравый смысл. Это им
руководствуется Шухов в любой жизненной
ситуации. Здравый смысл оказывается
сильнее страха даже перед загробной
жизнью.
«Я ж не против Бога, понимаешь,
– объясняет Шухов Алешке – баптисту, – В
Бога я охотно верю. Только вот не верю
я в рай и в ад.
Зачем вы нас за дурачков
считаете, рай и ад нам сулите?» И тут же,
отвечая на вопрос Алешки, почему Богу
не молится, Шухов говорит: «Потому,
Алешка, что молитвы те, как заявления,
или не доходят, или в жалобе отказать».
Трезвый
взгляд на жизнь упрямо замечает все
несообразности во взаимоотношениях
между прихожанами и церковью, точнее,
священнослужителями, на которых лежит
посредническая миссия.
Так что живет
Иван Денисович по старому мужицкому
правилу: на Бога надейся, а сам не плошай!
Примечателен разговор Цезаря с
каторжанином Х-123, жилистым стариком, о
фильме Эйзенштейна «Иван Грозный»:
«'объективность требует признать, что
Эйзенштейн гениален.
«Иоанн Грозный»
– разве это не гениально? Пляска опричников
с личиной! Сцена в соборе!» – говорит
Цезарь. «Кривлянье! … Так много искусства,
что уже и не искусство. Перец и мак вместо
хлеба насущного!» – отвечает старик.
Но
Цезаря прежде всего интересует «не что,
а как», его больше всего занимает, как
это сделано, его увлекает новый прием,
неожиданный монтаж, оригинальными стык
кадров. Цель искусства при этом – дело
второстепенное; «гнуснейшая политическая
идея – оправдание единоличной тирании»
(так характеризует фильм Х-123) оказывается
вовсе не такой важной для Цезаря.
Он
пропускает мимо ушей и реплику своего
оппонента по поводу этой «идеи»:
«Глумление над памятью трех поколений
русской интеллигенции». Пытаясь оправдать
Эйзенштейна, а скорее всего себя, Цезарь
говорит, что только такую трактовку
пропустили бы. «Ах, пропустили бы? –
взрывается старик.
– Так не говорите,
что гений! Скажите, что подхалим, заказ
собачий выполнил. Гении не подгоняют
трактовку под вкус тиранов!» Вот и
получается, что «игра ума»,произведение,
в котором слишком «много искусства», –
безнравственно.
С одной стороны, это
искусство служит «вкусу тиранов»,
оправдывая таким образом то, что и
жилистый старик, и Шухов, и сам Цезарь
сидят в лагере; с другой – пресловутое
«как» (посылаемое стариком «к чертовой
матери») не пробудит мысли автора,
«добрых чувств», а потому не только не
нужно, но и вредно.
Для Шухова, безмолвного
свидетеля диалога -все это «образованный
разговор». Но насчет «добрых чувств»
Шухов хорошо понимает, – идет ли речь»
о том, что бригадир «в доброй душе», или
о том, как он сам «подработал» у Цезаря.
«Добрые
чувства» – это реальные свойства живых
людей, а профессиовализмы Цезаря – это,
как будет писать позднее
самСолженицын «образовавщина».
Цезарь и с кавторангом пытается говорить
на свои излюбленные темы: монтаж, крупный
план, ракурс.
Но и Буйновский «ловит»
его на игре, на нежелания соотнести
выдуманное к реальности.
Кино (сталинское,
советское кино) и жизнь! Цезарь не может
не вызывать уважения влюбленностью в
свое дело, увлеченностью своей профессией;
но нельзя отделаться от мысли, что
желание поговорить об Эйзенштейне во
многом связано с тем, что сидел Цезарь
целый день в тепле, трубочку покуривал,
даже в столовую не ходил («не унижался
ни здесь, ни в лагере», замечает автор.
Он живет вдалеке от реальной лагерной
жизни. Вот не спеша подошел Цезарь к
своей бригаде, что собралась, ждет, когда
после работы в зону можно будет идти:
Ну как, капитан, дела? Гретому мерзлого
не понять.
Пустой
вопрос – дела как? – Да как? – поводит
капитан плечами. – Наработался вот, спину
распрямил». Цезарь в бригаде «одного
кавторанга придерживается, больше ему
не с кем душу отвести». Да Буйновский
смотрит на сцены из «Броненосца…»
совсем другие глазами: «… черви по мясу
прямо как дождевые ползают.
Неужели
такие были? Думаю, это б мясо к нам в
лагерь сейчас привезли вместо нашей
рыбки говенной, да не моя, не скребя, в
котел бы ухнули, так мы бы…» Реальность
остается скрытой от Цезаря. Он расходует
свой интеллектуальный потенциал очень
избирательно. Его, как Шухова, вроде бы
не занимают «неудобные» вопросы.
Но
если Шухов всем своим существом и не
предназначен не только для решения, но
и для постановки подобных проблем, то
Цезарь, видно сознательно уходит от
них.
То,
что оправданно для Шухова оборачивается
для кинорежиссера если не прямой виной,
то бедой. Шухова иной раз даже жалеет
Цезаря: «Небось много он об себе думает,
Цезарь, а не понимает в жизни ничуть».
По Солженицыну, в жизни понимает больше
других сотоварищей, включая не только
Цезаря (невольного, а подчас добровольного
пособника сталинского «цесаризма»), но
и кавторанг и бригадира, и Алешку –
баптиста, – всех действующих лиц повести,
сам Иван Денисович со своим немудрящим
мужицким умом, крестьянской сметкой,
ясным практическим взглядом на мир
Солженицын, конечно, отдает себе отчет
в том, что от Шухова не нужно ждать и
требовать осмысления исторических
событий интеллектуальных обобщений на
уровне его собственного исследования
Архипелага ГУЛАГ.
У
Ивана Денисовича другая философия жизни,
но это тоже философия, впитавшая и
обобщившая долгий лагерный опыт, тяжкий
исторический опыт советской истории.
В лице тихого и терпеливого Ивана
Денисовича Солженицын воссоздал почти
символический в своей обобщенностиобраз русского
народа, способного перенести невиданные
страдания, лишения, издевательства
коммунистического режима, ярмо советской
власти и блатной беспредел Архипелага
и, несмотря ни на что, – выжить в этом
«десятом круге» ада. И сохранить при
этом доброту к людям, человечность,
снисходительность к человеческим
слабостям и непримиримость к нравственным
порокам.
Источник: https://StudFiles.net/preview/1604993/page:23/
Загрузка...
